За четыре месяца до кончины жены понес в издательство папку с последним ее романом. Некое всклокоченное существо по фамилии Касьянова, редактор издательства «Большая Мусорная Куча», сидело в кабинетике не большом, но и не маленьком под большим парадным портретом патрона — хозяина Кучи, окучивало всякую бездарь, вокруг, как и полагается, папки с рукописями. Вот это да! — подумал я. В мои времена на стену над рабочим столом вешали Хемингуэя с трубкой, Есенина (с трубкой и без), Цветаеву, Пастернака, храм Покрова на Нерли, особо продвинутые редакторы мужского пола — Беккета с его лицом впередсмотрящего матроса из марсовой бочки, благороднейшей топографией лица, изрезанного морщинами, в каждой из которых отлились честь, достоинство, гений. Да, времена изменились. Последний раз побывал лет пять назад в интеллигентнейшем, а посему медленно прогорающем «Вагриусе» у Володи Кочетова и Лены Шубиной — там на стенах висели писатели. А в «Мусорных Кучах» вон как бывает.
Касьянова сидела и поедала эскимо на палочке, переводя пожирающий взгляд с меня на палочку и наоборот, серая тетка в хламиде из тех, что, как рыба в воде, в любом коллективе безошибочно и сразу находит свое место, идет по головам, выстраивается по силовым линиям начальственной воли, заменяющей ей белый свет в окошке.
Задала пару быстрых кинжальных вопросов (кто порекомендовал обратиться лично к ней? какими словами?), втянула коготки и промурлыкала, что прочитает обязательно. После смерти жены позвонил — да-да, будем издавать, несомненно и обязательно, вот только определимся с серией. И так из квартала в квартал, из года в год, по одному звонку в месяц, за четыре года набралось полсотни звонков и телефонных разговоров все о том же — договор не дает, потому что оформим прямо перед сдачей, а сдавать в производство будем со дня на день — да вот хоть в следующем месяце. И все эдак певком, лицемерно-сострадательно, с уверениями в почтении к автору и его рукописи, в которые почему-то не верилось. На меня нашел ступор — только этим могу объяснить, почему не порвал с «Кучей» сразу. Думал: не может же человек так долго водить меня за нос, морочить голову, проще сразу отказать, оказывается — может, и еще как! Через месяц-два, сладко пела Касьянова в телефонную трубку, книжка будет прекрасная, все-все будет хорошо, а над ее головой одобрительно покачивался портрет Любимого Руководителя на гвозде. Талантливая тетка Касьянова, что говорить, цепная собака на страже хозяйского бабла, с большим даром убеждения, гармоник в голосе, сострадательных интонаций, и даже не извинилась, когда дело дошло до финального дня и она внезапно отвердевшим голосом решила поставить точку. Что же это за люди пришли на смену нашим людям — выкованные из чистой легированной стали поганцы и поганки без вкуса и совести…