Мадам Помфри отвлекла нас, подойдя и сунув Снейпу заживляющую мазь. Снейп открыл баночку и набрал пальцами мазь. Его пальцы прикоснулись к моей ране. А я все наблюдала за ним. Он мягко втер мазь в кожу. Потом профессор набрал еще мази и приподнял мой подбородок, провел пальцем по моей нижней губе. Я затаила дыхание, посмотрела ему прямо в глаза, вспоминая тепло его рук у себя на теле. И всхлипнула. Профессор приблизился и прошептал мне прямо в губы.
— Можете уже дышать, мисс Персиваль, — хриплым бархатным голосом сообщил он.
Он поднялся и подошел к окну возле кровати. Я через минуту вынырнула из своего сознания. Осмотрела руку, которая уже не болела, рана не кровоточила. Щелчком я очистила от крови койку и свой жакет. Рубашка была порвана и в крови.
— Придется выкинуть, — печально сообщила я. — Мадам Помфри, мне нужен бинт для перевязки.
Мадам Помфри подошла к кровати, на которой я сидела. Открыла упаковку бинта и сделала мне повязку.
Профессор в это время вышел из палаты, но вернулся через десять минут, подошел ко мне и протянул мою палочку.
— Ваша палочка, мисс Персиваль, — спокойно произнес он.
— Спасибо, где вы ее взяли? — взяв у него палочку, я заколола волосы ею.
— Мне передал ее Поттер, — ответил профессор. — Кажется она из красного дуба, а сердцевина? — спросил настороженно он.
— Волос фестрала, — тихо произнесла я и посмотрела на него.
— Волос фестрала? — приподняв бровь, переспросил он. — Откуда у вас эта палочка?
— Эта моя палочка, — резко ответила я и встала с кровати.
Профессор скрестил руки и продолжил задавать вопросы:
— Я так понимаю, что щит все же сработал, если вы до сих пор живы.
— Он не мог не сработать, это древний щит моего рода, — заявляющим тоном ответила я. — Но что-то пошло не так, и произошло расщепление. Что за заклинание вы применили? — уже спросила я его.
— Это мое личное заклинание, — отрезал профессор.
— Это заклинание связано со смертью? — спросила я его.
— Да, — спокойно ответил он.
— М-м-м, теперь ясно, почему меня расщепило, — задумчиво сообщила я. — Мой щит, профессор, не пропускает заклятия, но если они сулят смерть, то могут лишь ранить меня. Даже непростительными заклинаниями меня не убить.
Профессор слегка удивился, но молчал.
— Знаете, когда моего отца поймали африканские волшебники, они долго пытали его. Когда они поняли что даже «Авадой» его не убить, просто отрубили ему голову. Поэтому так и произошло, что щит смог пропустить только частичку заклинания, лишь ранив меня.
Я очень редко кому-то рассказывала об этом, тем более таким личностям, как профессор, но сейчас почему-то решила рассказать.