ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Первое, что я вижу, когда вхожу в раздевалку, это блестящие белокурые волосы Кенди. Облегчение курсирует во мне сильнее, чем я ожидала. Но оно опасно. Мне не стоит привязываться здесь к кому-либо. Я могу исчезнуть, не моргнув и глазом. Уходить весьма тяжело — прикрыть следы и найти новую работу не составит труда. Но, что мне не нужно, это оставлять друзей позади. Кенди — просто коллега. Практически незнакомка.
И до сих пор у меня в груди все сжимается, когда я вижу ее в безопасности и трезвой.
— Я переживала за тебя, — выпаливаю я до того, как могу остановить себя.
Она поворачивается, и я вижу синяк под одним глазом, и припухлость на нижней губе. Вижу напряжение в фальшивой улыбке, которую она мне дарит. В конце концов, она не в безопасности.
— Не нужно было, — произносит она. — Всего лишь вечеринка затянулась. Я слишком повеселилась.
Тянусь к ее рту, но резко отдергиваю руку, когда она морщится.
— Не похоже на веселье, — мягко говорю я.
Она опускает взгляд.
— Кое-что вышло из-под контроля.
Вещи всегда выходят из-под контроля. Опускаюсь на колени, становясь перед ней, надеясь, что она увидит меня. На самом деле увидит меня.
— Кенди, есть что-нибудь, что я могу сделать? Я могу помочь?
Ее горло дергается, когда она сглатывает.
— У тебя своего дерьма полно.
И моя сестра стоит на первом месте. Конечно же, стоит. Если бы на спасательной лодке оставалось бы одно место, я бы уступила его Кларе. Я уже делаю это. Но я не могу отвернуться, когда вижу Кенди в таком состоянии, избитую и напуганную. Я была на ее месте.
— Это твой парень? Ты можешь уйти от него?
Это заставляет ее немного улыбнуться.
— Как ушла и ты?
Из меня будто воздух выжимают.
— Иногда лучше уйти, чем остаться.
— Из огня да в полымя? Ты думаешь, здесь безопасней? Я не знаю, откуда ты взялась, но лучше там быть не может.
Я содрогаюсь, слыша отголосок слов Кипа. А что, если здесь тебе не безопасно? Никому из нас не безопасно? Мы с Кенди, может, и можем находиться в опасности, но никто не тронет мою сестру. Никто не станет причиной синяка у нее под глазом или опухшей губы. Так намного лучше.
— Может, тебе стоит сказать Ивану, — говорю я, вставая.
Кенди смеется.
— Ему это очень понравится.
У меня переворачивается желудок.
— Он не такой плохой.
— Он мягок с тобой. Ты сделана из стекла. И он знает это. Они все знают.
Во мне поднимается злость.
— Я — не хрупкая.
Но я и не сильная, нечто лучше этого. Я уже разорвана на части, на куски. Ломать во мне больше нечего.
Она тоже встает, чуть ли не прижимаясь своей грудью к моей. Вызов блестит в ее голубых глазах.