Федор, прибывший вместе с десятком бояр, подоспел вовремя. В смысле, именно тогда, когда пищали успели зарядить, сложить вместе с арбалетами и гранатами на телеги, а последние надежно укрыть в одном из узеньких проулков. В других таились до поры до времени иные подводы – с «органами» и «сороками» в сундуках. Там же прятались три сотни гвардейцев сопровождения, вооруженные до зубов. Теперь от Годунова таить было нечего и на его молчаливый вопрос «Не удумал ли чего?» я ответил своим донельзя простодушным взглядом: «Что ты! Я ж перед телом твоего покойного батюшки клялся. Или ты забыл?».
Про крытые колымаги (так на Руси почем-то назывались кареты), приготовленные для вывоза заложников, он ничего не спросил. Покосился, правда, на них с некоторым удивлением, и я уже собрался пояснить, что прихватил целых пять штук исключительно для комфорта царевны, наияснейшей и их дворовых боярышен, но он промолчал.
Выбор лекаря, прибывшего вместе с Федором, мне не понравился. Мой старый знакомый еще по Пскову Арнольд Листелл доверия не внушал – больно трусоват. Помнится, тогда он даже в штаны наложил при виде страшных русских разбойников. Петровной заменить или Резваной? Они-то не испугаются. Но ими рисковать не хотелось. Пуля, как известно, дура, да и стрела не умнее. Попадет шальная и терзайся потом, зачем взял. К тому же наложить жгут, чтоб остановить кровь, да сделать перевязку, особого ума не надо. И продезинфицировать рану пустяк – фляга со спиртом имеется у каждого. А пробудем мы там недолго, и ничего страшного, если лечебную мазь наложат на рану не сразу, а через пару-тройку часов. Ну а коль задержимся, значит, все пошло наперекосяк. Тогда о ранах думать станет некому.
Словом, я отказался от замены. Потом не раз и не два об этом пожалел, но увы – заранее все знать никому не дано…
Честно говоря, я бы и духовника Федора отца Исайю, которого Годунов взял с собой, тоже попридержал бы, оставив изо всей троицы лишь толмача Захара Языкова. Этот действительно понадобится, когда дойдет до переговоров, а остальные…. Когда гремят пушки, помалкивают не только музы, но и все остальное. Архимандрит же из правильных, из настоящих, ни к чему ему с нами в татарский лагерь. Слишком хороший дядька, пусть живет.
Однако, поразмыслив, обреченно махнул рукой – придется брать. Предупреждать-то его ни о чем нельзя, а высадить просто так с бухты-барахты – обязательно заупрямится и тем самым чего доброго привлечет внимание Федора. Ладно, будем надеяться, что господь убережет своего достойного служителя от грядущих опасностей, а я по мере сил постараюсь в этом помочь вседержителю.