– Отставить панику, а ну давай! – приказал Ворон.
В этот момент к хмырю ринулся котовий хвост и принялся описывать круги, противоположные направлению вращения мелких искорок в воронке. Сам «кот Шредингера» висел возле Никиты и довольно потрескивал.
– Хмырь сейчас замедлится, лезь, Айболит! – прикрикнул на него Ворон. – Прежде чем я в следующий раз возьму тебя с собой в Москву, четыре раза пройдешь полосу препятствий, и только попробуй сдохнуть на середине!
Как можно произнести имя персонажа детской сказки, лечившего животных, с такой интонацией, Никита не знал. Еще меньше он понял, от чего к лицу хлынул жар, а в груди разлилась ненависть, словно его до глубины души оскорбили. Он подпрыгнул, уцепился и наконец подтянулся, повис на сетке, а затем взобрался наверх, как по лесенке, хотя карабкаться было неудобно и нога в «клетку» влезала только чуть, самым-самым мысом армейского ботинка.
– Давай-давай, – подбадривал Ворон. – Сорвешься – поймаю.
Он смеялся, но понял это Никита только когда оказался на свободе, спустился и подошел к сталкеру.
– А где Дэн?
– Дела у него, – ответил Ворон. – Ну, пошли?
Никита кивнул и почему-то поверил сразу в то, что Дэн именно ушел по каким-то своим делам, а не сгинул в аномалии, доставая для напарника дорогостоящий артефакт. Никита, честно говоря, уже сомневался, будто такой человек, как Дэн, вообще способен сгинуть, если сам не захочет этого.
Когда Ворон собрался уже продолжить путь, Никита придержал его за локоть и сказал:
– Мне нужно вам рассказать. Это важно.
Ворон кивнул и все время, что Никита говорил, не перебил его ни разу, лишь в конце поинтересовался, как бы он объяснял на КПП, почему вернулся один.
– Я через «дыру» вышел бы.
Ворон вскинул бровь.
– Не думал, будто в Зону остались не перекрытые проходы, – признался он. – Вроде как все забетонировали еще с год назад.
Никита пожал плечами.
– Ну, да-да, – хмыкнул сталкер. – Как выразился бы наш Василий Семенович Шувалов: средства из бюджета выбили, попилили, о мероприятии отчитались…
Никита открыл было рот, чтобы возразить, и промолчал, но намерение, видимо, слишком явно отразилось на его лице.
– Ты, что ли, веришь в благие цели чиновников? – рассмеялся Ворон. – Может, еще и в мою девственность?
Никита вздохнул и снова промолчал.
– Отведешь меня к этой «дыре»? – Ворон вроде бы и произнес фразу с вопросительной интонацией, но на самом деле она являлась приказом, не предусматривающим отказа. Вернее, Никита мог бы попробовать ответить отрицательно, сталкер не наставил бы на него пистолет, скорее всего даже ничего не сказал бы, просто закрыл тему, но больше рассчитывать на его помощь не вышло бы никогда. Никита же именно сейчас понял окончательно: он рассчитывает, принял этого неприятного человека за своего и точно уходить не хочет – в небытие так особенно.