— Вот это верно, — не глядя на капитана первого ранга, уже более успокоенно произнес Рожественский; за Черноморский флот он не отвечал. — Рассадник заразы это, а не флот!..
— Наконец, известно, — Серебренников смотрел прямо в лицо адмиралу, — что и из числа балтийцев в плавание были отобраны… далеко не самые благонадежные.
«Уж к тебе-то самому это в первую очередь относится», — казалось, подтвердил насупленным взглядом адмирал.
— Уже памятное вам, Зиновий Петрович, происшествие на «Орле» с достаточной убедительностью показало, что в эскадре нашей действительно немало людей, настроенных революционно.
Лицо Рожественского внезапно покрылось пятнами: удар Серебренникова угодил в цель. Командир «Бородина» имел в виду вот что.
В последних числах января офицеры эскадренного броненосца «Орел» решили «развеять скуку бытия», благо незадолго перед этим было роздано жалованье сразу за три месяца. Офицерскому коку приказано было расстараться, поскольку прибудут гости с других кораблей и тут уж нельзя ударить в грязь лицом.
Перед полуднем к борту «Орла» начали подходить шлюпки, вельботы, катера: приглашенных набралось немало. Матросы-вестовые, покряхтывая, таскали в кают-компанию ящики с коньяком и шампанским, слышался звон расставляемых фужеров, рюмок и бокалов, по всему кораблю разносился дразнящий запах вкусных мясных блюд.
Когда в нижних палубах раздались дудки, зовущие матросов к обеду, и артельщики понесли первые бачки с пищей, запахи из офицерской кают-компании смешались с тяжелым, гнилостным запахом, источаемым матросскими бачками.
— Опять гнильем кормят! — возмущенно воскликнул кто-то из комендоров, и ропот прокатился по кораблю: на обед нижним чинам сегодня была снова приготовлена испорченная, червивая солонина, загруженная еще в Ревеле.
— Нехай ее офицеры жрут!
— Сами-то небось пируют, а нам — хоть подыхай?..
Боцманы и фельдфебели, напуганные не на шутку, метались от одной, группы матросов к другой, угрожающе размахивали кулаками, выкрикивали свирепые ругательства, но их уже никто не слушал.
— За борт бачки!..
И десятки бачков вместе с пищей, находившейся в них, полетели в воду.
— Выходи строиться! Не разойдемся, пока командир не выслушает нас!
По трапу вниз торопливо сбежал старший офицер корабля, вызванный кем-то из унтеров с обеда. Он был уже навеселе, в расстегнутом кителе, с раскрасневшимся лицом.
— Что-о? Бунтовать у меня?! — исступленно закричал он.
Но десятки гневных голосов перекрыли его брань:
— Прова-а-ливай! Командира требуем!..
Под оглушительный свист старшего офицера выпроводили с нижней палубы.