На секунду, всего лишь на секунду, в моём сознании возник образ Марины, да и то это было не полноценным видением, а лишь отдалённым ощущением её губ, несмело дотронувшихся до моих. И вот уже я всё позабыл. Я полностью отдал себя на растерзание материальности.
Что ж, я живой человек. Я живу, я дышу. Моему телу нужны эти забота и ласка.
Её движения, как всегда, аккуратны и нежны. Она вся пропитана деликатностью, невинностью, неиспорченностью. Словно я погружаюсь в озеро чистой воды жарким летним днём – эти прикосновения и очищают, и снимают напряжение, и утоляют телесную жажду. Сегодня я не могу и не хочу быть грубым…
В ту ночь, спасённый одной женщиной, я засыпал в объятиях другой – какой же странной и запутанной иногда может быть наша жизнь. Я всегда внутренне удивлялся нечестности двуликого Саши, а теперь и сам оказался в идентичном положении. Скованный обязательствами перед реальностью и привязанный сердцем к сновидению – я никак не мог сделать своего выбора. Я разрывался между ними двумя. Я не знал, как мне быть, и, казалось, ни один человек на всём земном шаре не понял бы меня, не дал бы совета, не избавил бы мою душу от метаний.
– Макс, ты спишь? – шепнула вдруг Танечка, вырывая меня из лап нарастающего отчаяния.
– Ещё нет.
– А о чём думаешь?
Моя рука скользнула по её белокурой голове, пальцы зарылись в мягкие волнистые волосы:
– О том, как мне хорошо с тобой.
– Правда?! И мне!
– Уже поздно, котёнок, отдыхай.
– Сладких снов!
Услышав это, я непроизвольно вздрогнул.
Ты не представляешь, ты даже не представляешь, как точны твои слова. Сны у меня действительно невыносимо сладкие.