Все, мы теперь точно попались, подумал я. Но чудовищная летающая каракатица не обратила на наш гидроплан никакого внимания. Она шла навстречу германским аэропланам. Когда геликоптер пролетел мимо, мы с прапорщиком Сергеевым смогли разглядеть ее во всех деталях. Этот аппарат был больше нас раза в два, а тяжелее, наверное, раз в десять. Под короткими крыльями было подвешено вооружение. Мы не смогли разобрать, какое, но создавалось впечатление, что он вооружен до зубов. Корпус был покрыт серыми разводами. На хвосте аппарата была нарисована красная звезда, а на борту в задней части корпуса – Андреевский флаг. Красная звезда – это, наверное, эмблема эскадрильи. У нас тоже любят рисовать разные картинки на самолетах – бубновые тузы, чертей на помеле и прочую ерунду. Может, в сочетании с Андреевским флагом эта машина имеет какое-то отношение к большевикам и Центробалту?
Пока же геликоптер, с неожиданно большой для такой машины скоростью, летел навстречу германским «Фридрихсхафенам» и, похоже, собирался вступить с ними бой и тем самым спасти наши жизни. Ничего не понимаю. Это явно похоже на самоубийство, ведь вражеские самолеты своими восемью пулеметами быстро превратят его в решето.
Разворачиваю свою летающую лодку навстречу германцам: никогда еще подпоручик Телепнев не прятался ни за чьими спинами! Прапорщик хлопает меня по плечу – значит, одобряет мой поступок. Но, как оказалось, наш новый таинственный союзник был вооружен во много раз лучше, чем германцы.
Под брюхом винтокрылого аппарата полыхнуло пламя выстрелов. Головной «Фридрихсхафен» вдруг вспух огненным шаром. Во все стороны полетели обломки германского аппарата. Остальные прыснули во все стороны, словно стая испуганных ворон. Но возникшая из серых балтийских туч Немезида и не думала успокаиваться. Еще одна очередь, и очередной германский аэроплан перевернулся на спину и, дымя мотором, плюхнулся в воду. Два уцелевших «Фридрихсхафена» круто развернулись, и бросились наутек.
Но геликоптер не оставил им никаких шансов на спасение. Опять сбоку у него появилось несколько вспышек, и очередной германский аппарат рассыпался, словно карточный домик. Обломки его еще кружились в воздухе, когда последний из оставшихся вражеских аэропланов резко снизился и, поднимая буруны своими поплавками, попытался, словно катер, уйти от погони.
Похоже, что геликоптер решил не щадить германцев. На пологом снижении он догнал «Фридрихсхафен» и хладнокровно расстрелял его, словно мишень. Немецкий биплан вспыхнул, как факел. Летчик-наблюдатель был, по всей видимости, убит – выскочил из кабины и теперь качался на волнах, судорожно вцепившись в кусок крыла с тевтонским крестом.