Обязанности у Георга были необременительны. Каждый день с утра он приходил в рубку и осматривал Белый камень, стоящий в голографической машине, считывающей его картинку звездного неба. Неведомым образом кристалл координировал свое местонахождение в пространстве и выдавал каждый раз новые координаты. По словам капитана Хала, информация получаемая от кристалла была бесценна, так как давала точные данные на совершенно незнакомом для Недины участке вселенной. Но во всем этом была некая мистика, которая приводила хоравов в еще большее смятение: Белый камень выдавал новую информацию только после прикосновения рук Проквуста. Как-то утром Греон случайно проговорился Георгу. Они говорили о кристалле.
— Святой Гора, я много лет живу на свете, и думал, что знаю мир, особенно открытый космос, — рассуждал в минуту откровения всегда немногословный капитан, — знаю, как покорять его с помощью нашей совершенной техники. Но вы и этот камень привели меня в смятение, пришлось многое пересматривать в своем мировоззрении.
— Видимо, это естественно, ведь вы очень изменились сами, а теперь вас меняет мир.
— Да, — согласился Хал, а потом задумчиво добавил, — но оказывается, не все хоравы готовы меняться.
Проквуст попытался расспросить капитана, но тот замкнулся и, сославшись на дела, ушел. Этот разговор глубоко запал в душу, Георг все время думал над словами Греона, которые приоткрыли завесу над внутренним миром хоравов, куда ему доступа до сих пор не было. Наверное, думал Георг, среди хоравов есть те, кто не согласен с переменами. А может быть не столько с переменами, сколько с тем, что они исходят от чужака? Ведь он всегда честно рассказывал об Ирии и не скрывал, что его цивилизация по сравнению с нединской очень молода и неопытна. Им, размышлял Проквуст, неприятно, что духовным лидером их старой и могущественной цивилизации стал пришелец из примитивного мира, к тому же трехмерного. Он вдруг осознал, что его противники могут быть очень недовольны и вполне могут попытаться устранить его из жизни своей планеты. Но это его почему-то совсем не испугало. Напротив, словно вызывая неведомого противника на бой, он совсем перестал сидеть в своих апартаментах. Зайдя утром в рубку к Белому камню, Георг пускался в путешествие по Медине. Он и не предполагал, что она такая огромная. Он ходил по шумным улицам, не спеша, летал в маленьком дисколете, вежливо раскланивался со встречными хоравами. Прежде его путешествия ограничивались залом медитаций, оранжереями, рубкой и библиотекой, теперь же Проквуст забирался в далекие промышленные районы, где все гремело и содрогалось от множества неведомых механизмов. В основном он встречал там роботов, но там работали, а возможно жили, и хоравы. Они странным образом отличались от тех, с кем Георг обычно общался, они были проще, непосредственнее, и встречи с ними утешали его, потому что они искренне рады были его видеть. Ему вежливо и почтительно кланялись, и он с удовольствием отвечал. Некоторые, явно смущаясь и робея, просили показать им его ладони, его главное отличие от хоравов.