— Нет, Рукагин, ночевать будем до кордона.
Артём внимательно посмотрел на отца, он догадался, что тот не захотел ночевать рядом с большим камнем и решал его поддержать.
— Вот и хорошо, значит спешить не надо!, — он соскочил с повозки. — Папа, пойду я ноги разомну.
— Не заблудись.
— Ещё чего!
Спина Артёма мелькнула среди деревьев, затем скрылась за кустами.
— Твой сын на глазах становится мужчиной, — сказал Рукагин.
— Да, действительно, — Проквуст сорвал травинку, задумчиво помял её в руках, никак не выходил у него из головы энси. — Рукагин!
— Да, Гора!
— Неужели энси никого в Шумерии не слушает: ни мудрецов, ни родителей?
— Никого, — покачал головой жрец. — Хотя, — он задумался, — есть один человек, которого он не может не выслушать!
— Кого же?
— Бывшего энси.
— Как это, бывший энси, разве это не посмертное звание?!
— Иногда случается, что энси устаёт от власти и обязанностей. В наше время именно так и случилось.
— И что, старый энси живёт в Зиккурате?
— Ни в коем случае! Он уходит в горы и живёт в уединении в пещере.
— Совсем один!?
— За ним приглядывают монахи. Они раз в неделю приносят ему еду. Если еда три раза не тронута, значит, старый энси умер.
— И его торжественно хоронят?
— Нет. У нас хоронят птицы небесные, они поедают плоть в специальных башнях молчания.
— Птицы — это стервятники?
— Совершенно верно.
— Ужас!
— Почему ужас? Птицы обнажают кости почившего зороастрийца за час, а тело христианина несколько месяцев объедают черви. Разве это лучше?
— Да, действительно, о таком сравнении я не подумал, — растерялся Проквуст. — Рукагин, расскажи мне про бывшего энси.
— Его зовут Маништусу, он тридцать лет правил, а десять лет назад уступил трон Уранану.
— Он жив?
— Никто не знает, кроме энси. Только ему монахи докладывают о предшественнике.
— Рукагин, ты укажешь место, где живёт старый энси? Хочу попытать счастья.
— Конечно, Гора, с большой радостью и попрошу монахов…
— Посмотрим, Рукагин, возможно мы и без них обойдёмся. Главное, чтобы он нам помог.
— Гора, шумеры верят, что старый энси живёт между двумя мирами: живых и неживых. Народ почитает его, как святого, тем более что Маништусу был великим энси. Так что, правящий энси обязательно выслушает своего предшественника.
— Если только он жив.
— Я помолюсь Заратуштре, Гора.
К повозке скорым шагом возвращался Артём.
— Я не опоздал?
— В самый раз, сынок.
К первым сумеркам они доехали до каменистой площадки, на которой прятались от Чурослава. Проквуст решил заночевать здесь: до кордона близко. а территория русичей, очень удобно. Рукагин занялся устройством ночлега, а Артём принялся обследовать окрестности. Через пять минут он вернулся, обрадовав, что буквально в десяти шагах с гор течет чистейший ручей. Все вместе принялись собирать топливо для костра, потом готовить незамысловатый ужин. Собственно еды им в дорогу надавали огромное количество, можно было и без чая обойтись, но уж больно густ был вокруг лес, у костра было спокойней. После всех приготовлений и плотного ужина, все уселись вокруг огня.