«Нож».
Я перехватил нож поудобнее.
— Обед будет через час, — не оборачиваясь, отрезал парень в поварском колпаке. — А если снова за ромом или текилой, то катитесь к дьяволу. Они для соусов и настоек, а не ваших пьяных харь.
«Повторяй за мной…»
— У тебя большая семья, сеньор? — повар чуть не подпрыгнул, оборачиваясь. Я и сам был удивлен — мой голос будто загустел в жарком, пропитанным паром и запахами воздухе, — он тянулся будто расплавленный сахар. Вот только ничего сладкого в нем не было.
— Что? — он пригляделся. — Какого черта, ты не из наших!
— Сеньор очень наблюдателен, да, сэр, — согласился я. — Соблаговолите взглянуть на этот нож. На нем довольно крови, сеньор, но вашей пока нет. И так оно может и остаться, понимаете, о чем я толкую, э, амиго?
— Мародер, значит? — ощерился повар, разворачиваясь уже полностью. В руке у него тоже обнаружился нож, вроде бы кухонный, но длинный и даже на вид острый. Настоящий тесак. — Большая ошибка, что ты зашел сюда, мексиканская падаль!
Я прислушался к интересным штукам, что нашептывал мне голос в голове.
— Кажется, мы с ребятами видели в деревеньке у форта хижину, возле которой сушился поварский фартук — ну точно такой же, как у тебя. Миленький домик. И довольно большой. Много детишек, значит?
— Что? — повар мигнул. Лоб у него стал весь мокрый.
У меня что-то случилось с лицом — оно словно лопнуло, перестало слушаться мышц и вроде как обвисло.
— А зачем столько детей человеку, который не умеет принимать правильные решения? Выйду, пожалуй, во двор, свистну своим ребятам — пускай начинают именно с твоей халупы. Я думаю, солдатики не успеют туда добежать, если что. Нет, не успеют. Счастливо оставаться, сеньор бездетный вдовец.
Я сделал шаг назад. Удушливо пахло подгоревшими помидорами.
«Недурно, парень. Не на пять с плюсом, но недурно».
— Стойте!
Нож — да нет, настоящий тесак! — полетел на пол. Лицо у повара было — хуже не придумаешь.
— Господи, пожалуйста! — он не упал на колени, но ноги явственно тряслись. — Сэр, ради всего святого, что у вас есть, не трогайте их!
— А нет у меня ничего святого, парень, — сказал я, приближаясь. — Нету.
— Постойте, — повторил он уже тише. Вытер лоснящееся лицо. Губы у него тоже дрожали, слова превращались в кашу. — Что вам нужно? Вам же что-то нужно, так?
«Вот ты и почти на месте, парень. Как хорошо получилось, верно?»
— Три вещи, сеньор, — показал я на пальцах, что их действительно три. — Первое: ваше имя.
— З-зачем?
— За шкафом, — широко улыбнулся я, и повар — ей-ей! — проникся.
— Рональд Кук.
— Кук! Не врешь?