За столом воцарилось молчание. Так далеко я не думал, Любовь не делилась планами насчет Бездушной, если у меня получится разбудить в ней чувства. Отпустить в большой мир жить свободно? А куда она пойдет, что будет делать, девочка с искалеченной жизнью и судьбой? Потерявшая все и начавшая с чистого листа? Вернется к родителям? А если их нет, если ее в самом деле никто не ждет? При мысли о том, что Финира уйдет от меня, в груди вдруг стало пусто, а на душе – неуютно. За эти два дня я привязался к ней, это правда.
– Я не уйду, – твердо ответил я, понимая, что этой простой фразой беру на себя многое.
Но отказываться от своих слов не собирался – я не брошу Ниру. По крайней мере, до тех пор пока она сама не встанет на ноги, не обретет опору, пока… не найдет другого человека, заботливого и хорошего, способного присмотреть за ней в будущем. Странно, но стоило представить, что Финиру будет обнимать и целовать кто-то другой и ей это будет нравиться, в сердце как иглой укололи. Такой вариант мне совершенно не понравился, чего я совсем не ожидал от себя. Решительно допив вино, я отставил пустой бокал, поднялся и протянул ей руку, снова улыбнувшись.
– Пойдем, Нира, – позвал ее, отодвинув в сторону тревожные и непонятные пока размышления. – Я обещал показать тебе кое-что.
Она послушно поднялась, аккуратно промокнув губы салфеткой, и мой взгляд невольно задержался на них. Моментально вспыхнули воспоминания о карамельном вкусе нашего поцелуя днем… Захотелось повторить и узнать, а каким он будет сейчас. Финира положила ладонь на мой локоть, и я направился к выходу из комнаты, позволив себе немножко посмаковать мысль о новых поцелуях. Но исключительно если сама девушка будет не против. Хотя тот скользкий факт, что она приняла это за приглашение к чему-то большему, ворочался червячком сомнения внутри. Не поэтому ли она отвечала в прошлые разы, что так научил прежний хозяин? Повиноваться его прихотям и желаниям?
Я чуть нахмурился: эта мысль тоже не обрадовала, но, если я хочу помочь Финире, стоит уточнить и это. Потому что если так, то я не стану больше пытаться поцеловать ее, пока она окончательно не придет в себя после пребывания в Костяной башне. Мне не нужна слепая покорность. «А что тебе нужно, Аллард-Каратель? – вдруг вкрадчиво поинтересовался внутренний голос, и я едва не вздрогнул. Очень уж тонкий вопрос поднял невидимый собеседник. – И конкретно от этой Бездушной? Зачем ты к ней привязываешься?» Вот на это я не знал, что ответить. А к Финире я привязывался, да, незаметно, исподволь, невидимыми ниточками, которые, подозреваю, потом окажется очень сложно разорвать. Что ж, пусть будет как будет. Я знал лишь одно: Нире помогут только моя искренность, участие и забота. Тогда чувства проснутся, и, может даже, память вернется. Не о страшных днях в Костяной башне и не о том, как она стала такой. А о светлом прошлом, где она была счастлива.