– Лесси, скажи хоть что-нибудь! – В голосе девушки слышалось неприкрытое беспокойство. – Пожалуйста!
Лессель внимательно посмотрела на Силанну, а в голове вдруг раздался другой голос, подозрительно похожий на ее собственный, но… Отчаянный и тоскливый. «Сестричка, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста!..» И почему-то бледное до синевы лицо той девочки, что весело смеялась у водопада и у пруда, бескровные губы и невидящие глаза, блестевшие на мертвенно-белой коже капли воды, прилипшие к лицу мокрые пряди…
Лесси вздрогнула, уставившись на замершую у ее ног Силанну; горло перехватило, а грудь словно сдавили железные обручи.
– Все хорошо, Лан, – пробормотала Бездушная, рассеянно погладив собеседницу по голове. – Правда хорошо…
Она поднялась со скамейки, воздух вдруг стал с трудом проходить в легкие. Хотелось бежать отсюда, туда, где никого нет и можно побыть одной. Лессель сделала несколько шагов к выходу из садика, но ее окликнула Силанна:
– Лесси! Куда ты?
Девушка оглянулась.
– Вдруг Кор будет тебя искать? – пояснила она свой интерес и виновато улыбнулась.
– Я прогуляться, скоро вернусь, – быстро произнесла Лесси и поспешила покинуть дворик.
Ноги сами несли к мосту через озеро, мерцавшему и переливавшемуся в закатных лучах солнца, как хрустальное кружево. Лессель бежала, сердце колотилось в груди, а бледное лицо никак не желало уходить из памяти, в голове билась единственная, одновременно и чужая, и странно знакомая мысль: «Я не виновата! Я не виновата!..» Она ощутила, как по щеке ползет что-то мокрое, и смахнула слезинку, почти не видя ничего вокруг. Собор встретил ее торжественной тишиной, однако девушка не смотрела по сторонам, не замечала красот залов, переходов, садов и лестниц, она шла куда-то, словно ее вело внутреннее чутье… Лессель остановилась, только осознав, что вокруг – густой полумрак, разбавленный лишь неярким серебристым сиянием, исходившим от крупных цветов молочно-белого цвета. Они росли вокруг небольшого зала, отделанного серо-голубым мрамором со светлыми прожилками; в нише напротив входа застыла коленопреклоненная фигура женщины, лицо которой выражало печаль. Перед ней – круглая чаша из того же мрамора, куда с тихим звуком падали сочившиеся из глаз статуи слезы.
Лессель на миг застыла на пороге, как зачарованная глядя на статую, тоже из мрамора, но темно-серого с серебристым блеском. Потом медленно подошла, прикусив губу, и без сил опустилась прямо на пол, всматриваясь в скорбящий лик. Плотину памяти словно прорвало, замелькали картинки, люди… Мужчина и женщина с застывшими лицами, в их взглядах читалось лишь осуждение и никакого сочувствия. «Ты должна была присмотреть… Ты старшая… Лессель, как ты могла…» Девушка сдавленно всхлипнула и зажмурилась, поднеся тыльную сторону ладони ко рту и больно прикусив кожу. Да, это она недосмотрела за сестрой, и поэтому…