В лавке вкусно пахло деревом, сушеными травами, всюду на стенах висели зеркала разных размеров, яркие коврики, еще всякие мелочи, предназначенные для создания уюта в доме. На полках и нескольких столиках стояли шкатулки, статуэтки, в коробках лежали ленты, заколки, кошельки и прочая мелочевка, расшитая бисером, украшенная тонкими чешуйками перламутра и эмали. За прилавком стояла невысокая худая женщина неопределенных лет с добрым улыбчивым лицом – хозяйка лавки. Все товары делала ее большая семья: она сама, дочери, муж, сыновья. Место, популярное среди жителей этого квартала, зажиточных торговцев, кузнецов, булочников и других респектабельных жителей, честно зарабатывавших свой хлеб.
У порога я придержал Финиру за плечи и наклонился к ее уху:
– Ты можешь взять здесь все, что тебе понравится. Я заплачу. Если ничего не глянется – ничего страшного, пойдем в следующую лавку. Поняла?
Она даже не вздрогнула, когда услышала мой голос, и не попыталась отстраниться. Замерла, молча дождалась, когда я закончу, а я вдруг поймал себя на том, что не могу отвести взгляд от маленького круглого ушка, розовой раковины, по краю которой так захотелось провести кончиком языка. Медленно, едва касаясь, и посмотреть, как отреагирует Финира.
– Да, Аллард. – Голос гостьи привел меня в чувство, и я выпрямился.
Даже если отреагирует, то это будет всего лишь физическая реакция, не эмоции. Приветливо улыбнувшись хозяйке лавки, я легонько подтолкнул Финиру, а сам остался на месте – наблюдать. Вмешиваться в процесс выбора не собирался ни при каких обстоятельствах, сколько бы она ни оглядывалась. Женщина вышла из-за прилавка, покосилась на меня и подошла к Финире.
– Вас что-то конкретное интересует? – спросила она, искренне собираясь помочь.
Я не остановил ее. Пусть Финира учится общаться с обычными людьми, наверняка и этого она не умеет.
– Не знаю, – честно ответила моя странная подопечная.
Хозяйка правильно поняла происходящее и не стала надоедать своим вниманием.
– Если что-то понравится – обращайтесь, подскажу, – улыбнулась она и отошла обратно к прилавку.
Бездушная оказалась предоставлена сама себе и своим желаниям, чего я и добивался. Она медленно пошла мимо столов, рассматривая вещи, но не прикасаясь к ним, словно в самом деле прислушивалась к себе и пыталась понять, нравится ей что-то или нет. А я задумался, делает ли она это потому, что я приказал – именно так она пока воспринимала мои просьбы, – или действительно ищет, что ей приглянется. Пока понять не представлялось возможным: вряд ли Финира сама до конца осознавала, какие мотивы ею движут, и мне уж точно не смогла бы объяснить.