Мы выходим из дома и перебираемся по мостику на другую сторону. Зимой поток намного более быстрый. Я помню, как мы с отцом делали кораблики из бумаги и сплавляли их по воде. Рассказываю об этом Джонни.
— Ты ладишь со своими родителями? — интересуется он.
— По большей части, да. — Я бросаю в его сторону улыбку. — Хотя они не слишком рады тому, что я с тобой сбежала.
— Нет? Вот блин.
Мы идем вдоль стремительно несущегося ручья вниз по течению. Пара уток с трудом гребет против потока.
— Нужно было захватить хлеба, — говорю я.
— Наверное, у тебя в детстве было полно домашних животных? — с удивлением спрашивает Джонни.
— Несколько, — признаюсь я. — А у тебя?
— Золотая рыбка. — Он смотрит на меня. — Я ужасно хотел собаку.
— И тебе не разрешили?
Он медлит с минуту, прежде чем ответить.
— Мы собирались завести. Но мама заболела.
Я молчу в надежде, что он расскажет что-нибудь еще, но этого не происходит.
— Ты мог бы завести собаку сейчас, — предлагаю я.
— Я слишком часто в разъездах. Это было бы жестоко.
— Не хочешь быть как Пэрис Хилтон? Нанять кого-нибудь, чтобы присматривать за зверинцем?
— Полная чушь. Я заведу собаку, когда уйду на покой. Нормальную собаку. Не крысу вроде Футси.
Я смеюсь.
— Тогда тебе придется довольно долго ждать.
— Ты же тут как-то сказала, что я старею и выхожу из моды…
— Я пошутила!
— Это было очень жестоко с твоей стороны. — Он выглядит обиженным.
— Я так вовсе не думаю!
— Ужасно меня расстроила, — добавляет Джонни.
— Хватит уже давить на жалость, — говорю я. — В любом случае ты сказал, что я уволена.
— Нет, — поправляет он, — ты сама ушла.
Я смеюсь.
— Ну, тогда ладно.
— Но ты же не взаправду ушла?
— Нет, мистер Джефферсон. Я, вероятно, буду продолжать работать на вас, даже когда мне исполнится тридцать. Если вы доживете.
— Ой! — Джонни толкает меня, и я чуть не падаю в ручей.
— Ах ты мерзавец! — взвизгиваю я и толкаю его в ответ.
С минуту мы продолжаем идти, и как только я успокаиваюсь и чувство безопасности возвращается, Джонни снова меня толкает.
— Джонни!
Он приобнимает меня за плечи и притягивает к себе.
— Кто же сэкономит мне десять тысяч долларов на страховке, если ты уйдешь?
Джонни отпускает меня, и я с удивлением смотрю на него. Я сказала ему об этом по дороге в Биг-Сур, но не думала, что он понял, и уж тем более запомнил, о чем я говорила.
— Возвращаемся? Уже темнеет, — замечает он.
Джонни снова разжигает камин, а я решаю попробовать приготовить нам ужин. Наливаю немного оливкового масла в сковороду и принимаюсь нарезать лук, на ходу бросая его в посудину.
— Что на ужин? — Джонни входит в кухню, когда я отправляю очередную порцию лука в начавшее дымиться масло.