Неожиданно, но, кажется, он расстроен и даже обеспокоен.
— Героин, — невозмутимо отвечаю я.
— Серьёзно, Лана. Что это было?
— Это просто лекарство, Роберт, — отвечаю я, вздохнув и позволив своей голове упасть на спинку сиденья.
На несколько мгновений мое тело становится жёстким как доска.
— Ты больна?
Я грустно улыбаюсь.
— У меня сахарный диабет.
Внезапно он расслабляется.
— Сахарный диабет, это же ничего страшного, да? У многих людей он есть.
— Ну да, у многих людей второй тип. К сожалению, у меня первый тип, а это означает, что моё тело не может производить собственный инсулин, поэтому мне нужны ежедневные инъекции.
У него учащается дыхание, и мужчина придвигается ближе ко мне.
— Ты умрешь, если не получишь его?
Я киваю с серьёзным выражением лица.
— Да, я принимаю его три раза в день.
— Как долго? — настойчиво спрашивает он.
— Как долго что?
— Как долго он у тебя?
Хотя больна я, но пытаясь утешить, кладу руки на его запястья.
— Кажется, целую вечность. Диагноз поставили, когда мне исполнилось семь лет.
— Семь? Получается, когда я впервые встретил тебя, ты была уже больна и даже не сказала мне.
— Почему ты так расстроен? Конечно, я не сказала тебе. Мы никогда не были настоящими друзьями.
Он останавливает свой взгляд на моей руке, касающейся его запястья.
— Но если бы я знал, я бы никогда... — умолкает он.
— Никогда что? Не был таким засранцем? Ну, прости, если я предпочла жестокое обращение отношению, как к инвалиду. И ты преувеличиваешь. Я не больна раком, Роберт. Если буду осторожна, я смогу жить полной жизнью, как никто другой.
— Я не преувеличиваю, Лана. Это ты приукрашиваешь. Ты же сама сказала, что можешь умереть, если не получишь своё лекарство. Разве люди с диабетом не умирают совсем молодыми?
От бессилия у меня опускаются плечи, ведь сейчас он вгоняет меня в депрессию.
— Я умру не раньше, чем другие люди моего возраста. То есть, если меня собьёт машина или убьют, или накроет цунами, или ещё что-то столь же смертельное, это не так уж плохо?
— Это плохо, — скрипит он зубами, плотно сжимая челюсти. — Не хочу, чтобы ты болела.
— Почему? Кажется, когда мы были детьми, ты хотел, чтобы я исчезла с лица земли.
— Это неправда.
— Что тогда правда? — спрашиваю я, замечая слезинку на его щеке.
Громко вздохнув, я тянусь, чтобы вытереть её. Наши лица находятся на расстоянии дыхания, и я с трепетом говорю:
— Ты плачешь из-за меня?
Я ощущаю, словно кто-то, чиркнув спичкой, поджёг моё сердце. Чёрт, чувствую себя так, словно его бросили в бочку с бензином и подожгли. «Роберт плачет из-за меня? Я живу в параллельной вселенной?