— Лично у меня к вам претензий нет. Но если в результате рассмотрения дела Ракчеевой и Смакуева суд придет к выводу, что вы дали заведомо ложные показания, каждого из вас могут привлечь к уголовной ответственности за дачу таких показаний. Впрочем, — он помолчал, переводя взгляд с одного лжеца на другого, — согласно примечанию к этой статье, вы можете быть освобождены от ответственности, если добровольно заявите о ложности своих данных ранее показаний и дадите правдивые.
Когда Серафим, закрыв зал, шел по коридору к себе, у кабинета его ожидал Джафаров.
— Можно мне с вами поговорить? — спросил у Серафима легендарный сыщик.
— Вы хотите объяснить мне, что не знали, что кроется за убийством Ракчеева? А, зная, никогда бы не стали вводить следствие в заблуждение и покрывать убийц? — проницательно глянул на него полковник юстиции. — Я вас не сужу, не имею такой привычки. Бог вам судья. И честь имею. — Он отвернулся от «Пуаро» и вставил ключ в замок. А эксперт по вопросам преступности хотел было что-то возразить, но, махнув рукой, повернулся и медленно поплелся к лестнице. Его походка совсем не была похожа на гордую поступь победителя.
15 августа 2015 года, суббота.
В аэропорту Домодедово сегодня было многолюдно. Впрочем, как и во все предыдущие дни. Солнце снова жарило так, что находиться на улице было почти невозможно. Толпа отпускников и командированных терпеливо ожидала своей очереди, чтобы, наконец, воспользоваться своим правом войти в здание. Почти каждого проходящего через рамку, которая, то и дело гудела, заставляли вернуться и пройти еще раз, проверяя, нет ли при нем еще каких-либо металлических предметов. Люди нервничали, ругались и роптали. Но ничего поделать было нельзя. Лучше уж так, чем стать жертвой террориста-смертника.
Серафим в белой футболке и шортах, преодолев рамку детектора и забрав вещи с транспортера, в окружении жены и детей, направился к стойке регистрации. В этот момент на его телефон позвонили. Это был Самохвалов.
— Ты еще не взлетел? — поинтересовался у него Андрей.
— Нет, — усмехнулся в динамик Серафим, — мы только вошли в здание аэропорта. Что-то случилось? Если требуется мое присутствие, скажи, что я уже в воздухе, — улыбнулся сыщик.
— Так, мелочь, — хмыкнул в трубку оперативник. — Не знаю почему, в этом еще будут разбираться, но Смакуева вместо полицейского изолятора сразу поместили в «Матросскую Тишину». А три часа назад его нашли повешенным в своей одиночной камере.
Серафим помолчал. Как человек верующий права злорадствовать он не имел. Ведь ушел из жизни человек. И неважно, что он был преступником.