Сторожевая застава (Рутковский) - страница 81

Витька плотно прижался телом к тонкому стволу — чтобы на него не наскочили конные и, чтобы защититься от стрел, которые раз за разом высвистывали в воздухе.

— Мирко, где ты? — послышался неподалеку знакомый голос — Ты жив?

— Лыдько! — вырвалось у Витьки.

Из темноты вылетел конь. Лыдько соскочил с него, выхватил нож и мигом разрезал путы.

Витька попробовал подняться, но мешком сполз на землю.

— Что с тобой? — испугался Лыдько — Ты ранен?

— Нет… я так… долго был привязан.

— Тогда побудь еще немного здесь, Мирко. И никуда не отходи, ладно?

Лыдько опять взлетел на коня и помчался туда, где неистовствовала сеча.

Собственно, сечи уже не было. Степняки, ничего не соображая от ужаса, спешили в глухую ночь, а на их плечах висела русская конница. И не одна сотня нападающих сложила головы в эту ночь.

Медленно светало.

Рядом с Витькой остановил взмыленного коня Илья Муровец. Он положил поперек седла свою шипастую булаву и с нескрываемой завистью посмотрел в ту сторону, куда покатилась погоня.

— Эх, не дано мне погоняться за теми полынцами — охрипшим голосом говорил он — слишком уже прытко бегают. Э, племянничек, да что это с тобой?

Витька плакал. Слезы густо катились по его лицу. Он судорожно всхлипывал и никак не мог остановиться.

Тяжелая рука Муровца осторожно коснулась к взъерошенной голове парня.

— Ну же, хватит — мягко бормотал великан — все ладно, парубче. Все уже позади.

— Они… били меня… — сквозь слезы жаловался Витька — и я ничего им…. не сказал.

— Молодец, Мирко. Ты настоящий русич — похвалил его Муровец — только же зачем плакать?

— Но я уже не плачу…

Витька вытер полой рубашки остатки слез и благодарно улыбнулся великану.

— Как вы меня нашли? — поинтересовался он.

— Это все Лыдькова робота. Добрый выведывач из него выйдет. А глаз Змея придумал Олешко. Ну как — хорошо вышло?

— Хорошо — согласился Витька — даже я сначала испугался. Спасибо вам.

— Нашел за что благодарить — отмахнулся Муровец — Ты лучше скажи: слышал рев, или нет?

— Еще как! Половцы едва не рехнулись от ужаса.

— Моя работа — похвастался Муровец — так, понимаешь, старался, что аж охрип.

Римовские дружинники возбужденно перекликаясь возвращались в дубраву. Потерь с их стороны не было. Разве что дед Овсей кряхтел и время от времени потирал плечо.

Едва ли не последними подъехали Олешко с Лыдьком. Вернулись они не одни — между ними искособочился на коне светлый сын половецкого хана Андак. Он наежившись смотрел по сторонам.

Лыдько аж сиял от радости. Еще бы — он впервые участвовал в такой битве! А вот Олешково лицо было чем-то обеспокоено. Попович крепко обнял Витька, отвел его в сторону и тихо, если бы никто не услышал, сказал: