Ковалев задремал так и не найдя подходящей мысли. Через час его разбудил вошедший Степаныч.
— Спишь? Извини, не знал, мог бы и позже зайти.
— Уже не сплю и внимательно слушаю, — ответил Николай.
Супер корректное обращение его насторожило. Степаныч никогда и ни перед кем не извинялся. Боится? Это вряд ли — в любое время может дать команду и пристрелят. Уважает? Пока не за что.
Степаныч сел в кресло.
— Я переговорил кое с кем, завтра в город приедет человек с игроком, мы встретимся с ними в ресторане Космос. Ты с игроком обговариваешь правила игры, играете на следующий день утром в том же Космосе, когда народа практически нет. Ресторан до обеда закроем для посетителей.
Вот оно что — не хочет портить отношения перед игрой и расстраивать. Все-таки на кону миллион долларов, понял Николай.
— Что за пассажир прибудет, чего от него ожидать можно? — спросил он.
— Про игрока мне ничего неизвестно пока, а пассажир — личность известная, богатая и гнилая, все, что угодно может сотворить. С такими, как говорится, в разведку не ходят.
— Ясно, Степаныч.
— Вот и ясно, — непонятно к чему произнес Степаныч и ушел.
Миллион долларов — сумма не маленькая и Степаныч был готов ее выкатить, поставив на почти незнакомого паренька. Он даже не захотел проверить меня за бильярдным столом, рассуждал Ковалев. Действия не поддавались анализу, а из этого выходило то, что он тоже совсем не знает Степаныча.
Вор Степаныч осовременился, хотя получил это звание еще по старым законам, отсидев два срока, не женился, не служил в армии и так далее. Не признавал апельсинов, то есть воров, купивших свой статус и не бывавших на зоне. Но жил в собственном элитном коттедже, что не соответствовало старым воровским понятиям, и имел огромный капитал в виде недвижимости, разных активов и наличности. Не женился и сейчас, хотя возраст еще позволял — пятьдесят пять лет не срок для мужчины.
Ковалев и Степаныч обедали в Космосе, когда в полупустом зале появились два незнакомца. Но одного Степаныч хорошо знал, они даже обнялись демонстративно, похлопали друг друга по плечу. Компания сразу удалилась в пустой кабинет директора. Ковалев ранее ничего не слышал о Васе Одинцовском. Мужчина до сорока лет с наглым выражением лица, явно из бывших спортсменов, на пальце воровской перстень. Второго, чуть постарше он представил сам:
— Академик…
— Говорят, что мастер экстра-класса, — ответил Степаныч, представляя в свою очередь Ковалева, — Марсианин, пока ничего не говорят в широких кругах. Как играем? — перешел он к делу.
— Одна партия в американку, — предложил Академик.