— Если контр-адмирал прикажет, то расскажу, но не в вашем присутствии, — заартачился Иванов, — вы человек гражданский…
— Ваш отказ мне расценивать как попытку узнать кто я или элементарную глупость? — спросил Ковалев.
Розов не выдержал и вмешался:
— Я вам приказываю, товарищ капитан первого ранга, рассказывайте.
— Есть, рассказывать. Сегодня утром меня вызвал к себе контр-адмирал Перегудов, сказал, что гражданские опять что-то замышляют в нашем ремонтном доке. Приказал встретить военно-транспортный самолет, на борту которого будет находиться гражданский, доставить его в док и организовать работы. Что за работы — гражданский сам пояснит. Это все и практически дословно.
— Понятно, вы встретили, доставили. Теперь перескажите наш разговор с вами и повторный с Перегудовым. Контр-адмиралу Розову следствие вести, и он должен знать все. Да-а, Вадим Юрьевич, прикажите доставить сюда Перегудова, если не согласиться, то силой.
Розов отдал приказ и слушал уже удивленно-испуганного Иванова, который пересказал все.
— Спасибо, капитан, все правильно. Теперь займитесь своим основным делом — рабочими и костюмами химической защиты, никто с вас основные обязанности здесь не снимал. Будем красить кораблик.
— Есть, — ответил Иванов и ушел в док.
Розов ждал прибытия Перегудова и изредка поглядывал на Ковалева. Совсем молодой человек лет двадцати на вид, но, наверное, крупный ученый, если о нем так заботится министр обороны лично. Он так и сказал, что фамилию его знать не обязательно. И корабль он хочет красить не спроста — может краска антирадарная или еще что. Секрет — есть секрет. Имена крупных ученых держат в секрете, это понятно, но почему он один прибыл. К нему обратился Ковалев:
— В этой бочке вещество, состав которого особо секретен. Мне нужно знать — по дурости-глупости Перегудов приказал ее изъять, а меня задержать или он изменник Родины и решил состав переправить за границу? Переговорите с ним сами и обязательно с того момента, как он обо мне услышал. Командующий флотом с ним разговаривал или сам министр обороны, что конкретно ему было приказано? Объясните ему, что показания сверите, чтобы заранее не лгал. Если это обыкновенная дурная неисполнительность, то он, естественно, погон лишится, а если другое, то я ему не завидую. Меня можно вашим следователем представить.
— Есть, Николай Петрович, сделаем.
Вот, оказывается, в чем дело, здесь действительно может припахивать изменой. Но почему здесь гражданский один? Может быть, как раз и приказали Перегудову обеспечить охрану, минуя контрразведку, чтобы лишнего шума не создавать? Тогда все воистину очень серьезно, снова размышлял Розов.