— Хочу остаться здесь жить, — ответил он.
— Непонятно мне, Борис Николаевич, все отсюда уезжают, вы сюда. Работы здесь нет, на что жить собираетесь?
Участковый говорил вежливо, поглядывая иногда на Яковлевых и в тоже время, оценивая Михайлова. Ведет себя уверенно, не волнуется, как настоящий матерый преступник или честный гражданин.
— Как и все в деревне, — с улыбкой ответил Борис.
— В деревне все на пенсии, а вам еще работать и работать. Придется в отдел проехать, гражданин.
— На каком основании? — возразил Михайлов, — паспорт я вам предъявил, в розыске не нахожусь, преступлений не совершал. Вы явно превышаете свои служебные полномочия капитан. Прошу ваше удостоверение предъявить.
Устинов сообразил — законы хорошо знает, точно преступник, как говорила Зинаида. Он достал пистолет.
— Вот мое удостоверение, а это успокоитель для вас, одевайте.
Участковый протянул наручники. Михайлов потянулся за ними, схватил капитана за руку, выворачивая ее за спину, надел браслеты, забирая пистолет.
— Так-то оно лучше будет, не надо в меня оружием тыкать. Объясните, если вы действительно участковый, почему вы закон нарушаете? — спросил Михайлов.
— Я закон не нарушаю, вы преступник и только что напали на сотрудника полиции при исполнении, освободите немедленно. Не усугубляйте свое положение, — потребовал Устинов.
— Понятно, — с сожалением произнес Михайлов, — наш диалог ни к чему не приведет. Вы не переживайте, я вас не трону, придется пригласить вашего начальника отдела, пусть едет и разбирается с вами.
Борис ушел в старый сарай, достал из машины спутниковый телефон, позвонил начальнику МВД области, поговорил и вернулся во двор.
— Сейчас приедет начальник местной полиции… Придется нам сегодня, Света, без баньки обойтись. Ты садись, капитан, на крылечко, в ногах правды нет.
— Ага, сейчас, нужен он мне здесь, — возмутилась Светлана, — приехал тут пистолетом махать, людей оскорблять. Постоит, не заржавеет.
— Ты знаешь, что ли этого мужика, Светлана? — спросил капитан.
— Знаешь, — фыркнула она, — знаю — это мой муж.
— Как муж? — оторопел капитан.
— Обыкновенно… и вообще помолчи… пьянь полицейская, с утра уже самогонки нажрался, за версту тащит. Пистолетом он еще будет мне тут размахивать… да я тебе сейчас всю морду твою пьяную расцарапаю.
Ее, молчавшую во время диалога мужа с участковым, прорвало.
Устинов попятился назад, видя, что встала с крыльца Светлана, запнулся, упал на землю.
— Вот так и лежи, пьянь поганая.
— Успокойся, Света, он, конечно, мозги пропил, но я знаю, почему он сюда приехал. Наверняка ему Зинка самогонщица накапала, а он и не понял, что это ложный донос. Вместе теперь в тюряге посидят, подумают.