— Меня дедом Матвеем кличут, Наумовым, — ответил он.
Михайлов протянул руку.
— Вот и познакомились, — он пожал руку деда, — так что посоветуешь, дед Матвей? — вновь спросил Михайлов.
— Дак тут… — дед сдвинул кепку, почесал затылок, — ежели серьезно, то есть дом хороший, не сгнивший. Когда-то всей деревней его строили учителке нашей, но уехала она в город давно. Потом другая семья жила, но тоже уехала, почитай, как два года уже дом пустует. Не везет дому с хозяевами. Лучше другой дом выбери, есть еще пяток крепких домов.
— Покажешь? Тот, который учительнице строили.
— А че его показывать — вот он, с моим соседний, — махнул рукой дед Матвей.
— Пойдем, глянем что ли, — предложил Михайлов.
— Так, это… надо топор взять — дом-то заколоченный стоит, — ответил дед, — ты иди, я счас.
Михайлов встал, подошел к соседнему двору. Вдоль улицы покосившийся немного забор из досок, ворота и калитка. Он толкнул ее, та отворилась со скрипом. Внутри небольшой двор квадратов на сто, слева деревянный сруб — банька, догадался Михайлов. Справа навес под дрова и какой-то сарай, прямо крыльцо на три ступени, ведущее на веранду. Сам дом, примерно, восемь на восемь метров. За домом распаханное поле соток на двадцать пять, огороженное жердями.
— Здравствуй домик, вот и вернулся я… — произнес Михайлов негромко.
Подошел дед Матвей с топором, отодрал прибитые доски на входной двери, вошел внутрь, позвал:
— Заходи, Борис, смотри. У учителки нашей сына тоже, кстати, Борисом звали. Но где они сейчас, кто знает?
Михайлов осматривался — напротив двери кирпичная печь-плита, словно делящая дом на большую горницу справа, кухню слева и прихожку у дверей. На кухне из-под пола торчала дюймовая труба с механическим насосом. Все стекла на окнах целые.
— Здесь, дед Матвей, и обоснуюсь я, — произнес решительно Михайлов, — будем соседями теперь. Надеюсь, не возражаешь?
Он пожал плечами.
— А че мне возражать? Все равно дом пустой стоял. Скуки меньше будет, — ответил он.
— Пойду, загоню машину во двор, обживаться надо потихоньку, — произнес Михайлов, взглянув на деда, — потом печку надо протопить — дом-то остыл, отсырел за зиму, да и сейчас не лето — начало мая.
Он вышел на улицу, с трудом открыл просевшие ворота. Да, работы предстоит много, подумал Борис, но это же хорошо — меньше буду скучать, когда есть чем заняться. Загнав машину, он вышел, не ставя ее на сигнализацию, но на центральный замок закрыл кнопкой ключа по привычке.
— А че за машина у тебя, Борис? — спросил дед Матвей.
— Уазик, — с улыбкой ответил он, — УАЗ Патриот, наша машина, русская.