- Ты что, хочешь сделать модель этой посудины? - недовольно спросил Боб. Ему уже здорово надоела вся эта волынка.
- Тише ты!
«Бернар» снова стоял там, где он был, когда с кормы упал раненый человек. Теперь, при свете солнца, ночное происшествие казалось кошмарным сном. Однако достаточно было взглянуть на большие пятна крови на крыше каюты, чтобы убедиться, что все пережитое ими несколько часов назад произошло на самом деле.
- Поднимай паруса. Трогаемся.
Ян вел свое судно в плещущих волнах Хансадока. Где-то вдалеке прогудел фабричный гудок, по воде доносился к ним грохот трактора, шум проходящих поездов, лязганье товарных составов на подъездных путях. Проворные буксиры тянули за собой мощный плавучий кран, и первые лучи солнца отражались в свежей окраске двух элеваторов. Все вокруг казалось так буднично, так мирно и надежно.
Ян все же еще раз оглянулся назад. На кормовой палубе «Бимбо», над фальшбортом вспыхнули линзы бинокля. Ян почувствовал, как напряглись у него мышцы на спине; ему стоило большого труда не схватить тоже бинокль и поглядеть, кто это за ними наблюдает. И надо же было, чтобы именно в этот момент Боб вздумал ткнуть его в спину - просто так, шутки ради. Ян взвился, как вспугнутая птица. Марк покатился со смеху.
Без четверти семь Ян позвонил комиссару. Он ожидал услышать раздраженный или хотя бы встревоженный тон, но комиссар приветствовал его так бодро, будто только что принял холодный душ.
- Хэлло, капитан! Какие новости?
- Сегодня ночью с нами произошла ужасная вещь.
- Знаю, слыхал.
- Тогда вы, может, знаете, кто этот человек, который свалился к нам на крышу?
- Конечно. Это матрос.
- Он сильно ранен? Успели ему помочь?
В трубке помолчали, потом комиссар сказал тихо:
- Ты не виноват, Ян. Человек был уже мертв, когда его положили в карету «скорой помощи».
- Мертв!
- Ты сделал все, что мог, мальчик, - повторил комиссар.
- Я… Мне нужно с вами поговорить. Приезжайте поскорее в Стокатру. Как только сможете. Я здесь, в будке вахтенного. Это очень важно.
- Прямо сейчас? Но ты ведь уже дал показания.
- Конечно. Но все было не так…
Комиссару пришлось прокашляться, прежде чем он смог произнести:
- Я еду. Никуда не уходи.
Боб поджарил яичницу и сварил кофе, Марк нарезал хлеб большими, нескладными ломтями, и оба были ужасно недовольны, что Ян не проявил аппетита.
- Наш завтрак недостаточно хорош для господина капитана?
- Оставьте меня в покое! У меня живот болит.
- Что сказал комиссар?
- Он сейчас сюда приедет.
- Может, он не разрешит нам больше плавать в доках, как ты думаешь?
- Ну и пусть. С меня хватит, - сказал Ян.