Завтрак проходил весело, и, несмотря на планы Эмили уехать, она воспользовалась возможностью провести эти последние несколько часов с друзьями. Потому что они стали именно друзьями. Она будет скучать по материнской опеке Эштона над остальными. По попыткам Люсьена спрятаться за газетой, при этом подначивая других. Она больше не станет рыбачить или охотиться с Седриком и слушать небылицы Чарльза.
А Годрик… Ей будет не хватать жизни с ним, но у нее нет выбора.
– Гренки, Эмили? – Чарльз предложил тарелку с гренками, прерывая ее темные мысли.
– О, спасибо, Чарльз, – ответила она.
– Пожалуйста. – Граф подмигнул и, когда она взяла гренку, передал тарелку Эштону прямо над ее головой.
– Что каждый планирует делать сегодня? – обратился барон к присутствующим за столом.
Чарльз раскачивался на двух ножках стула.
– Мне нужно разобраться с корреспонденцией.
– Да? Ты правда отвечаешь на письма? Неужели? – из-за газеты прокомментировал его слова Люсьен.
– Конечно, отвечаю. Если я никогда не отвечаю на письма твоей матери, это не означает, что не пишу остальным.
Люсьен сложил газету и строго посмотрел на Чарльза.
– Моя мать пишет тебе письма, а ты не отвечаешь на них?
– Постой… – перебил его Седрик. – Люсьен, твоя мать пишет Чарльзу?
Недобрый оскал Люсьена рассмешил Седрика.
– Продолжай, Чарльз. О чем она тебе пишет? – поощрил друга Годрик.
– Это по какому-то приватному делу?
– Для тебя не существует ничего приватного, Чарльз, поэтому можешь нам рассказать. – На губах Эштона появилось легкое подобие улыбки.
Чарльз рассердился.
– Вы хотите знать? Хорошо. Мама Люсьена убедила себя, что я идеальная партия для Лисандры.
– Моей сестры?! – выкрикнул Люсьен. – Отец Небесный! Дружище, лучше никогда не отвечай на эти письма…
– Расслабься! Лисандра не в моем вкусе, как вам всем прекрасно известно. – Чарльз обвел взглядом стол. – Кроме того, у нас есть правила, не так ли?
– Правила? – Эмили озадаченно покачала головой.
Эштон взглянул на нее.
– Даже так называемая Лига Бунтарей имеет правила, дорогая.
Они придерживались правил? Эта мысль рассмешила ее.
– Бунтарям тоже пристало где-то обозначать границы, – добавил он.
– И в данном случае ни один член Лиги не имеет права соблазнять сестру другого члена, – поведал Люсьен.
Чарльз кивнул.
– Правило восьмое, если быть точным.
– Меня все еще удивляет, что вы называете себя Лигой, – хихикнула Эмили. Она, конечно, слышала уже это название, которое шепотом передавалось замужними дамами, часто с возгласами ужаса.
Годрик злобно оскалился.
– Это занятное прозвище на самом деле присвоили нам в колонке Общества Леди «Квизинг-глаз газет». Они щедро потчуют общество рассказами о наших похождениях, вернее, о том, что, как они считают, мы делаем. Нередко они преувеличивают, но мы полагаем, это название нам подходит. Мы благоразумно приняли его и теперь используем – с огромным удовольствием, стоит добавить.