– Годрик! – Люсьен заметил дворецкого и оружие на полу. – Почему Симкинс держал пистолет?
Чарльз дал знак рукой вновь прибывшим утихнуть.
– Мой дорогой Люсьен, ты, как всегда, начал разговор в самом скучном месте.
Эштон перевел взгляд с Годрика на Джонатана.
– Что? Скучном?
Герцог выразительно взглянул на Джонатана.
– Эштон, Люсьен… Познакомьтесь с моим единокровным братом, Джонатаном.
Люсьен был обескуражен.
– Брат?
Эштон посмотрел на свои карманные часы.
– Но нас не было всего один день…
Седрик скрестил руки.
– Лекция о недавней родословной может подождать. Теперь расскажите, что случилось с вами двумя?
– Нам удалось выследить Эванджелину в Лондоне, – поведал Эштон. – Ее нанял Бланкеншип, Годрик. Она приезжала сюда, чтобы шпионить за тобой, удостовериться, что Эмили действительно у тебя.
Услышав ее имя, Годрик перевел взгляд с брата на Эштона.
– Что? Она была марионеткой Бланкеншипа? – изумился он. Это все объясняло. Ее странный рассказ, появление в его доме с поддельной запиской. Ох уж и хитрый подлец!
Эштон кивнул.
– Не совсем. Говори о ней все что хочешь, но мне кажется, мы все знаем: эта женщина не является ничьей марионеткой. Эванджелина сказала Бланкеншипу, что убедила Эмили бежать, иначе его люди заявятся сюда и всех нас убьют, чтобы забрать ее. Нужно остановить Эмили, пока она не совершила глупость.
– Слишком поздно… – ответил Годрик сдавленным голосом.
Господи, он совершил самый ужасный из всех возможных поступков. Он обидел ее за то, что она пыталась спасти его. Он отплатил за преданность Эмили тем, что опять запер ее в спальне. Если для него еще и не был уготован круг ада, то сейчас он заслужил несколько.
Кровь отхлынула от лица Люсьена.
– Что ты имеешь в виду?
– Она доехала до деревни Блэкбрай с помощью моего брата. Мы только недавно вернулись.
Эштон нахмурился.
– А Эмили?
– Наверху.
– Ну, тогда пусть она спустится. Нам нужно обсудить, что делать с Бланкеншипом.
– Честно говоря, это невозможно, – сказал Седрик. – Он оставил ее немного… нездоровой наверху.
– О господи, – обронил Люсьен.
Эштон потер нос.
– Годрик, послушай. Она убежала лишь затем, чтобы защитить тебя. Эмили же не знает, насколько ты сам способен защищаться. Она сделала это, потому что любит тебя и не хочет, чтобы ты из-за нее пострадал.
Чарльз и Седрик обменялись мрачными взглядами. Лицо Джонатана было бледным, и он не мог взглянуть Годрику в глаза.
– Уже слишком поздно, да? – спросил Эштон.
Герцог, кивнув, повернулся к ним спиной.
– Я ранил ее, и она никогда не простит мне этого.
Если даже он не мог смириться с таким предательством, то как она сможет? Осознание, что Эмили потеряна для него навсегда, потому что он действовал поспешно и был неуправляемым, заставляло герцога страдать еще сильнее.