– Годрик, смотри!
Его светлость, ничего не видевший сквозь слезы, попытался взглянуть на любимую. Длинные ресницы Эмили задрожали.
– Она жива! – вымолвил Годрик с ужасом и облегчением. Она была еще жива. – Скорее, посмотрите ее рану!
Люсьен опустился на колени рядом с головой девушки и помог ему. Внимательно изучив рану, он облегченно вздохнул.
– Это ранение в мышцу. Никакие жизненно важные органы не задеты. – Маркиз оторвал рукав от своей рубашки. Вместе с Годриком они как можно крепче перевязали рану. – Если мы доставим ее к доктору, она может выжить.
– А это безопасно, передвигать ее? – спросил герцог у Люсьена.
– Думаю, да.
Его светлость осторожно взял Эмили на руки, и трое парней вышли на улицу. В этот момент как раз подъехал Джонатан с констеблем и подошло несколько сыщиков с Бау-стрит. Эштон остался, чтобы все объяснить, а Люсьен и Годрик с Эмили вернулись в дом Седрика, чтобы встретиться с доктором и молиться о жизни девушки.
О Небеса! Было тепло и светло, тихий мужской голос что-то говорил ей… Нет, читал ей. «Илиаду» на греческом. Она попыталась открыть рот, но не вышло.
«Я хочу увидеть тебя, кто бы ты ни был».
Было ли у нее тело?
Ей удалось выдавить из себя едва слышный стон. Голос затих, затем зазвучал более живо:
– Эмили.
Похоже, говорил Годрик, но это и понятно. Небеса были там, где он. Она попробовала разомкнуть уста снова, однако лишь выдавила еще один жалостный стон.
– Ч-ч. Отдыхай, дорогая. Ты столько пережила.
Ее руку накрыла огромная ладонь, это пожатие было теплым, сильным и прекрасным.
Губы прикоснулись к ее челу, оставляя жаркий след и пробуждая ее. Она с трудом разомкнула веки. Несмотря на бледность лица Годрика и спутанные волосы, он был единственным, кого Эмили хотела и по кому тосковала. Любимый. Его вид. Это и были Небеса.
Длинные ресницы Эмили задрожали, когда девушка сжала его руку. Она слабо улыбнулась. Годрик сдержал рыдание, в его глазах отразилась ее собственная боль.
– Что произошло? – Она сделала усилие, чтобы сесть. В каждой частичке ее тела ощущалась боль, но боль доказывала, что она жива – она здесь.
– Ты не помнишь? – Он пожал ее руку в ответ и сел на край кровати.
– Лестница. Я помню лестницу.
При этих словах Годрик закрыл глаза.
– Ты упала.
Эмили вновь сжала его руку, не в силах сделать что-то еще, чтобы успокоить его.
– А что было после?
Годрик, взглянув на нее, убрал локон волос за ухо.
– Бланкеншип убил того человека, а потом я убил его.
Эмили, выдохнув с облегчением, зажмурилась от боли. Угрозы Бланкеншипа канули в Лету.
– Кто-нибудь еще пострадал?