Наконец Бланкеншип увидел ее, сидящую за столом в маленькой библиотеке. Волосы девушки, похожие на вечерний солнечный свет, были распущены и спадали на плечи буйными волнами. До мельчайших деталей она походила на распутное создание, которое он жаждал подмять в своей постели.
На секунду его юношеская тоска вспыхнула, словно далекая звезда, перед тем, как в черством сердце наступила тяжелая ночь.
Она была вылитая мать. Из той же серии – только дразнит.
Такие женщины должны стоять на коленях.
Сидя у себя в кабинете, Бланкеншип лениво скривил губы в улыбке. Скоро девчонка будет принадлежать ему. Эмили станет носить самые красивые платья, самые дорогие украшения. Общество будет знать, что он ее хозяин, а он, заимев такую жену, поставит этих аристократов на их место.
Каждую ночь он будет срывать одежду с тела Эмили, укладывать на ближайшую твердую поверхность и обладать ею до тех пор, пока она не попросит о пощаде. Он позволит ей сохранить пламенную натуру, просто чтобы не ослабевал интерес. Наказание за ее бунтарство будет сильно возбуждать его. Контроль над Эмили облегчит боль утраты ее матери. Это было честно.
Он прикоснулся к своему ноющему от возбуждения фаллосу, застонав при мысли, как запустит руки в волосы Эмили, чтобы заставить ее взять его в рот. Тело девушки было бы раем для его собственных желаний и восполнило бы годы неудовлетворенности, которые он проводил с другими женщинами, когда хотел лишь Клару. Если он постарается представить, то Эмили превратится в Клару, Клара – в Эмили, они станут одним и тем же, и он утолит жажду удовольствий и Клары.
Образ ее все еще преследовал его. И не всегда он хотел причинить боль, наказать. Если бы только Клара досталась ему, он был бы нежным и заботливым. Но она отвергла его, вышла за этого молодого жеребца и разбила все мечты Томаса.
Эмили была ценой мести за его разбитые мечты. Она заплатит за предательство своей матери. Она будет вынашивать его отпрысков, обеспечит продолжение его рода и заработает для него авторитет в высшем обществе, чтобы он смог набить карманы их деньгами.
Бланкеншип, потянув бренди, откинулся в кресле.
Ланч проходил намного спокойнее завтрака.
На передний план выступила проблема, связанная с желанием Чарльза поцеловать Эмили, и джентльмены все еще пытались осознать опасность, которую она для них представляла. Мысли девушки кружились над этой удивительной атмосферой, когда под скатертью стола на ее колено легла чья-то рука, тяжелая и властная, сжала его, а затем скользнула вверх к ее бедру, аккуратно поднимая платье.