Острый дефицит кислорода, поступающего в легкие, умерил Танино сопротивление. Еще взмах-другой, ее кулаки разжались, и она уронила руки на его ударопрочную грудь. Захаров тут же ослабил хватку, тоже, видимо, экономя силы.
-- Ты меня точно сводишь с ума! -- сообщил он, на мгновение оторвавшись от Тани.
Оба тяжело дышали, но Захаров не позволил ни себе, ни ей ни одного лишнего вздоха, ни единого лишнего слова. Едва только ему показалось, что она уже способна говорить, как он снова накрыл ее рот своим.
Таня уперлась в его грудь руками, пытаясь оттолкнуть, но Захаров действительно был сильнее. И его губы снова без особого труда пленили ее губы, потому что она опять не была готова к вторжению.
Он отстранился лишь тогда, когда ее руки безвольно замерли на его груди. Оба с жадностью ловили ртами воздух.
Этот поцелуй также не имел ничего общего ни с искушением, ни с обольщением. И Таниного любопытства опять не удовлетворил.
-- Как мне нравится с тобой целоваться, -- не скрывая сарказма, прохрипел Захаров.
Она тоже умела играть словами и не осталась в долгу.
-- Боюсь, после следующего поцелуя мы оба окажемся бездыханными на полу. -- Таня только надеялась, что перегородка между лоджиями хоть в какой-то мере поглощает сарказм и его уровень по ту ее сторону значительно ниже.
-- Проверим? -- На этот раз в голосе Захарова зазвучал вызов.
Таня не успела ответить, потому что он сразу перешел к действиям. Теперь его губы были не столь агрессивны. Его язык, легко скользнув между ее неплотно сомкнутыми и вопреки ее воле ставшими куда более податливыми губами, задвигался в дразнящем ритме, то сплетаясь с ее языком, то отпуская его. Едва касаясь, ее пальцы теребили завитки волос на его груди, а его ладони неторопливо исследовали плавные изгибы ее тела.
Вот этот поцелуй, пожалуй, Таню не разочаровал. То есть, конечно, нет предела совершенству, но и этот был совсем неплох.
-- Может, нам продолжить за закрытыми дверями? -- Наконец в хрипловатом голосе Захарова зазвучало искушение.
-- Исполнив таким образом долг перед ближними? -- Она выразительно посмотрела на часы.
Взгляд его серых глаз тоже был весьма выразителен.
-- Думаю, мы ничего не должны ни ближним, ни дальним. И вполне можем сосредоточиться на себе, -- сказал он, продолжая играть словами. Затем притянул ее к себе и тихонько шепнул: -- Вот видишь, Таня, у тебя все отлично получилось, а ты боялась. Главное -- расслабиться.
22
Чувствуя его руку на своей талии и его дыхание у своего виска, Таня переступила порог комнаты. "Замечательная прелюдия к тому, чтобы начать процесс соблазнения!" -- подумала она и обвела взглядом гостиную. К услугам Захарова были целых два кресла, диван и ковер. Ковер, правда, синтетический, с коротким ворсом, а значит, жесткий, но зато свежепропылесошенный. Впрочем, Таня не собиралась быть соблазненной. Уж точно не сейчас.