Он выполз из постели.
Надо двигаться. Скорее в машину – и вперед, на дорогу. Хотя от него воняет мочой, он не хочет тратить время на душ; наскоро умылся ледяной водой и пригладил руками волосы. Найдя в холодильнике сосиски и оливки, он бросил их в дорожную сумку и поехал на лифте вниз, прямо на парковку. Сел в машину, поехал по городу, не снижая скорости. Он мчался по шоссе в сторону дюн.
Эрхард колесил по округе целый день, пытаясь что-нибудь придумать.
Он предпочел бы обратиться в полицию. Он испытывал детскую потребность выплакаться, все кому-то рассказать. Пусть преступников ловят стражи порядка. Ему одному с ними не справиться. Пока дело касалось только Рауля, Беатрис и Алины – а также врача, судмедэксперта, моряков на Тенерифе и фотографий мальчика в картонной коробке, – он еще как-то вертелся. А сейчас – нет. Сейчас в игру вступили Эммануэль Палабрас, боевики, которые применяют насилие. Его мутит при одном воспоминании о типе в темных очках. И разумеется, обратиться в полицию он не может, потому что тогда придется признаться Берналю во всем, в том числе рассказать про Алину и Беатрис. Тогда он вляпается в целую кучу проблем.
Ему стало так страшно и так не по себе, что он был не в состоянии ничего придумать. Обычно умные мысли приходят ему в голову, пока он ездит вокруг Эсквинсо и назад через ЛаПаред, а потом по трассе FV-605. Но не сегодня. Сегодня он ездил по незнакомым дорогам. Чтобы растянуть время, он ехал медленно. Несколько раз обогнул Туинехе. Заехал на одну из тамошних заправок. Ему посоветовали справить нужду сзади, в кустах. Но Эрхарду не хотелось идти в кусты – там кошки пожирали остатки какой-то крупной птицы. Заправщик все болтал о дожде.
– Сегодня боги разгневались на нас, – сказал он, забыв дать Эрхарду сдачу.
– Разве они не гневаются на нас всегда? – спросил Эрхард.
Совсем рядом живет Моника.
Заглушив мотор, он смотрел на ухабистую дорогу, ведущую к ее дому. Ему нужно было с кем-то поговорить. Особенно приятно говорить с Моникой – она замечательно умеет слушать. Он не знал, что именно ей можно рассказать и как она отреагирует на его слова. Вместе с тем, он боялся того, что будет, если он ничего ей не расскажет. У него было такое чувство, что, если он с кем-то не поговорит, развалится на куски.
Ему было очень страшно. Страшно привлекать ее к своим делам. Направлять типа в темных очках к ее дому. Он боялся, что Моника пострадает из-за него. Припарковавшись за углом, поставив машину так, чтобы ее не было видно с главной дороги, он пешком подошел к ее дому.