Мальчик, распахнув глаза, уставился на свою взрослую версию. Почти копию. Наконец, пролепетал, — здравствуйте, дядя Джон.
— Здравствуй, Ники, — улыбнулся ему Джон, — ты любишь конфеты? Люси, вот, — он протянул ей пакет.
— Э нет, столько конфет этот негодный шалун не заслужил, — покачала головой Люси, — разве что одну…
— Две! — деловым тоном внёс поправку парень.
— А может быть больше? — спросила Люси. — Это сколько?
— Десять! — мальчик не стал мелочиться.
— Пять, — строго сказала Люси, — и только если отсчтитаешь сам. Иди сюда.
Ники отнёсся к делу ответственно, выбирая самые большие и непременно шоколадные конфеты. Увлёкся и немного ошибся в свою пользу, тихонько спрятав шестую конфету в кармашек брюк. Взрослые, конечно, ничего «не заметили». Парень продемонстрировал на ладонях пять конфет, Люси с улыбкой потрепала его русые волосы, — умница. А теперь отсчитай десять конфет для тёти Розы, ты ведь угостишь её, правда?
Судя по взгляду пацана, он был не в восторге от этой идеи, но со вздохом вновь приступил к отбору, который вернее было назвать выбраковкой. Его прям убивало то, что все конфеты были как на подбор. К окончанию отсчёта парень настолько расстроился, что его уже несильно огорчила перспектива «сходить к тёте Розе в гости». Люси, неловко улыбнувшись Джону, взяла сына за руку. Они ушли, Джонни присел на диванчик в растерянных чувствах. Вот что он себе навыдумывал? Какая она шпионка??? Хотя Цербер говорил… да мало ли — соврал просто! О старине Сэмми Джон просто «забыл».
Люси вернулась через четверть часа и сразу прошла на кухню.
— А как же Ники? — спросил Джон, входя за ней следом.
— Роза его покорит домашним, она умеет готовить, — ответила Люси, — в отличие от меня. Нам, дружок, достанется очень вкусный обед номер два из буфета жандармского штаба.
— Блин, завтра сходим к Харпёру, уж для меня, то есть для тебя, Томас постарается — поморщился Джон, — хватит есть всякую гадость.
— Ой, ну кто бы говорил! — засмеялась Люси. — Ты в развалинах привык к деликатесам, крысобой? А! Ты так обо мне заботишься!
Джонни смутился, Люси прогнала его мыть руки, он совсем потерялся. Но ужин прошёл легко, почти по-семейному. Джон изо всех сил старался «соблюдать приличия», и только смешил Люси. Это его немного раздражало — ну, что ей смешно, он же не облизывал пальцы! Правда, дальше этой позиции его представления о приличиях были туманны. И без того чувствуя себя неловко, Джон неожиданно для себя спросил, — Люси, вот Сэмми, бармен… зачем ты это сделала?
— Потому что это не сделал ты, — запросто ответила милая девушка. И всё ему объяснила — он сопливый пацан, она солдат.