Карл с Паулем вытаращились на невозмутимого Джонни. Ну, откуда было Томасу знать, где ближайший окрестный лес, если он из кухни вообще не вылазит? И ободранных кошек никогда не видел — редкие они в его местах. По мнению Джона, настал психологический момент свернуть разговор на окончательную Харпёрову радость. Он, положив руку на плечо вычищающего тарелку Поля, поведал толстому, что вот этот худенький юноша теперь за него.
— За троих тебя, — только и смог пролепетать Томас.
Джон выразил надежду, что это только поначалу за троих, попросил паренька не обижать, а то он, Джонни, сильно огорчится, если узнает. А что узнает, Харпёр может не сомневаться. Судя по грустному лицу Томаса, он и не сомневался. Оставив его в размышлениях о первичности пищи духовной и суетной бренности избитых прописных истин инструкции по столовке, направились водворять Пауля в санчасть.
Джон счёл своим долгом задолбить малому, что сержант ему больше не начальник, и, вообще, кроме Джона ему никто не указ. Но уж Джона он должен понимать даже не с полпинка, поскольку и полпинка Джонни для него будет многовато. Пауль недоумённо оглянулся на брата, но прочёл на его лице лишь серьёзное согласие с роковой неизбывностью сказанного.
— Так надо, брат, просто поверь, — необычно сурово напутствовал его Карл.
— Яволь, — неуловимо весь подобрался Пауль.
Вот такие они полностью соответствовали образу полицейских сынков, Джону это пришлось по душе, и он облегчённо отбросил сомнения в ребятах. Потому вживление Пауля в санчасть прошло у него легко и вдохновенно. Поль, удостоившись девичьего внимания, очаровательно смущался и алел высокими скулами. Джонни показал ему лабораторию, рентген-кабинет, вручил монтировку от входных дверей и на всякий случай, посоветовал не хлюздить, и они, пожелав Паулю удачи, направились на дальнейшую защиту Такии. В жандармскую столовку, конечно, обед же пропустили за хлопотами.
* * *
По гениальному замыслу Родины каждый жандарм любому вояке становился личным врагом. Для этого военному достаточно провести недельку на гауптвахте. А учитывая шансы всякого военного загреметь туда с первого же дня службы, все военнообязанные буквально сочились любовью к жандармерии. Потому и не было для жандарма разницы между суицидом и переводом в обычную часть. Этот естественный для себя момент Карл забыл уточнить Джону, и он, когда понял, как попал, перегрыз бы ему шею, да деваться уже было некуда, пришлось дружить с Карлом дальше. Ведь Карл имел серьёзные основания выполнить свою часть уговора — спасти Дэна. И способ был один — отстоять на губе весь Дэнов срок с Джоном на пару. Сделать это было несложно — к чести жандармов дежурства там они не любили. У них отчего-то всегда находились срочные, просто жизненно важные дела как раз на время дежурства, но начальство неумолимо. Оставалось взывать к состраданию сослуживцев, но и они сострадание толковали двояко. В общем, даже за деньги подмениться очень непросто. А тут и Дэна надо спасать, и Джону поначалу нужно поменьше мелькать в жандармской казарме, и отношения с ребятами улучшить на будущее.