Коснувшись моего виска, граф опять наложил на меня блок, только на этот раз не парализующий, а эмоциональный.
Фиолетово. Мне вдруг все стало фиолетово. Так же фиолетово, как глаза графа, что сейчас смотрели прямо на меня.
— Он не жилец, Рубина. Он не проживет еще и пары солнц.
— Это все из-за тебя. — Прошептала я и не узнала свой холодный голос.
— Нет, я сделал все что мог, что бы снять его, но оно настолько старо, что мне это оказалось не под силу. Рубина, его судьба была предрешена, уже давно. Я хочу, что бы пока ты спокойна, ты подумала и смирилась с этим. Его заберет Эойя. И ему будет там хорошо.
Понятия не имея, кто такой Эойя, я закрыла глаза и поняла, что если бы не блок, мое сердце сейчас разорвалось бы изнутри.
Продолжая держать мое лицо в своих руках, Шано наклонился, и коснулся моих губ своими. Оторвавшись, он прошептал:
— Я постараюсь как смогу, что бы твоя боль прошла быстрее, обещаю. Жаль, что ты не вспомнишь.
После этих слов, я поняла, что сознание покидает меня. И последнее что я подумала, было «Я все вспомню».
Следующие три солнца я провела или лежа в постели, рассматривая потолок, или стоя у окна и терзаясь мыслью выйти в него. Из комнаты графа меня так и не выпустили, по одобрению отца, как я узнала чуть позже. Сам Шано продолжал ночевать со мной в одной постели, пропадая рано утром и появляясь лишь поздней ночью. Но мне было все равно. Блок, Шано, предусмотрительно не снимал, и я ходила словно сомнамбула из угла в угол, в надежде найти хоть что нибудь в своем сердце. О смерти Сезара мне сообщила Матильда, единожды одобренная, чтоб войти, графом.
— Милая, мне так жаль, так жаль. — Причитала она, держа меня за руку и вытирая дорожки слез на своем лице. — Он был так молод! Не справедливо!
Я смотрела на нее и не могла скрыть безразличие.
Как и просил граф, за время, что я решилась чувств, я много раз обдумывала неизбежную гибель моего названного брата и наверно умом, я уже смогла с ним попрощаться. Хотя, мне все чаще казалось, что как только блок будет снят, я прореву несколько солнц к ряду, но не сейчас. Сейчас мне было по барабану.
Единственное, чего мне действительно хотелось, так это проститься с ним пока он был жив, но граф всячески отказывал, объясняя это тем, что я как новоиспеченная магичка, совершенно не защищена от воздействий проклятия. И последним воспоминанием о Сезаре при жизни, мне осталось то, как он пытался взять меня силой, прижимая к стене.
— Прощание состоится завтра. Тебя выпустят из этой твоей клетки?
— Я не знаю. — Безразлично ответила я.