— Ты заболел, — тётя Эмма поправила полотенце на его лбу, и потянулась к кружке с водой, стоявшей на тумбочке. Помогла ему напиться. — Потерял сознание прямо у лавки мясника. Господин Добеш сразу же послал за нами. Говорила я Терену, что ты неважно выглядишь, а он не слушал! Отправил тебя одоного за покупками! А ты сам-то хорош, мог бы сказать, что так плохо себя чувствуешь! Несколько дней жар не спадал, я уже не знала что делать.
— Прости, тётя Эмма.
— Ничего, всё же хорошо закончилось.
От недомогания через несколько дней и следов не осталось, лекарь так и не смог сказать, что же это было. Только тётя Эмма по утрам обеспокоено трогала его за лоб прежде чем отпустить в школу, и маленькая Тоня донимала полюбившейся ей игрой «в лекаря и больного».
Весна пролетела незаметно за играми, учёбой и новыми переживаниями: Дорей начал ухаживать за Литой, и девочка отвечала взаимностью. Они часто вместе гуляли после школы, обошли все улицы и окрестные открытые скверы. С друзьями часто бывали в кондитерской лавке, и несколько раз даже выезжали с семьями на пикники. Взрослые снисходительно улыбались, одноклассники — некоторые — завидовали.
Наступило лето принёсшее с собой жару, экзамены, и чуть позже — долгожданные каникулы, а вместе с ними — классную экскурсию. Чем лицей Тарнесса всегда нравился Дорею — что хотя бы раз в полгода классные мастера устраивали какие-нибудь развлечения для своих детей. То на экскурсию поведут, то в поход. Однажды они даже были в Академии — дирекция поощряла одарённых детей учиться дальше после выпуска из лицея.
— Все здесь, — крикнул мастер Тиней из конца небольшой колонны детей — их всех выстроили по двое, как малышей. Впереди стояла мастер Диран, их классный мастер, в конце — мастер Тиней, учитель математики.
— Хорошо. Можем отправляться!
Нестройная змейка вытекла из двора лицея и галдя, хохоча и толкаясь локтями отправилась в центр города. В этот раз экскурсия не обещала ничего интересного — в королевский дворец их не поведут, только в зал заседаний ратуши и часовую башню, но Дорей ждал с нетерпением — ему всегда нравились механизмы, а главные городские часы в башне на Рыночной площади были огромными и очень современными — мальчик помнил, как они с отцом когда-то ходили смотреть, как их устанавливают.
Часы действительно оказались поражающими воображение: механизм занимал почти всю внутренность башни. Огромные ходики, шестерёнки и гири казались живыми существами, глядящими на притихших детей с не меньшим любопытством, чем сами дети глядели на них. Главный городской часовщик, мастер Тарат, рассказывал об устройстве передаточного механизма возле самых стрелок, когда Лита едва заметно толкнула Дорея.