— Ты, — сказал он глашатаю пейков. — Встань и посмотри на меня. — Когда пейк поднялся и набрался смелости взглянуть в его глаза, Кайит Бей продолжил: — Я обменяю твою жизнь на предателя.
Он отдал сосуд Куану, тот немедля сделал знак стражникам окружить его, чтобы скрыть голову Айше от солдат, готовых вот-вот взорваться. Однако калиф, похоже, знал, что делает — войско безмолвствовало; все смотрели на него.
— Я не так наивен, чтобы поверить, будто у Мехмеда нет соглядатаев в наших рядах. Отдай мне его, и я дарую тебе жизнь... тебе, а быть может, и твоим спутникам. Разве ты обязан платить своей жизнью за Мехмеда? Быть живьём рассечённым на куски? Ты ведь, знаешь, почему он выбрал в послы именно вас. Уж верно не из любви к вам — он ведь хорошо знает, что я с вами сделаю, не так ли? — Кайит Бей в упор смотрел на глашатая, рослого и жилистого.
Леонардо заметил на шее турка чирей, распухший и воспалившийся, — эта мерзкая болячка как нельзя лучше подходила к посланцу Мехмеда, словно определяла его сущность. Сейчас Леонардо видел всё как бы издалека, словно смотрел с вершин дальних гор, где воздух ясен и холоден, как чистый разум.
— Итак? — спросил калиф.
Пейк кивнул и обвёл взглядом строй солдат, остерегаясь подойти ближе, иначе его бы вмиг выпотрошили; он шёл вдоль строя, а солдаты плевали в него, пытались ударить побольнее; несколько стражников Кайит Бея сопровождали турка, отпихивая наиболее ретивых солдат. Турок остановился перед Хилалом, Сандро и Леонардо.
Он уставился на Сандро, как бы узнавая его, затем отступил и указал на него пальцем.
Калиф подошёл и остановился за его спиной.
— Так ты выбрал флорентийского художника?
Турок склонил голову, страшась поднять глаза. Сандро, казалось, прирос к земле.
— Откуда тебе известно, что это он? — спросил калиф.
— Я видел его.
— Ага, и где же ты его видел?
Но калиф не стал дожидаться ответа. Он выхватил меч; и в тот миг, когда Сандро отшатнулся, шепча молитвы, убеждённый, что это и будут последние слова, которые ему довелось произносить в жизни — меч калифа опустился на голову турка и буквально раскроил его надвое.
Кровь и внутренности забрызгали Леонардо и Хилала.
Солдаты пришли в неистовство — они вопили, выкрикивали имя Айше и требовали голов трёх оставшихся турков. Кайит Бей велел пейкам подняться на ноги, и они встали перед ним, готовые умереть. Калиф подошёл ближе, остановился перед ними и спросил:
— Есть среди моих людей предатель?
Турки застыли.
— Ну?
— Да, — прошептал один из них, коренастый, с бочонкообразной грудью человек, у которого недоставало переднего зуба; другие зубы у дёсен были черны, словно покрашены чёрной краской.