— Но это чушь! — настойчиво повторил Никколо.
— Идём, — сказал Леонардо. — Я не могу дожидаться Зороастро всю ночь. Опять он играет в исчезновения, чёрт бы его подрал.
Леонардо огляделся — и ему почудилось, что он видит Зороастро, беседующего с человеком, похожим на Николини. Оба стояли рядом с коляской. Но было слишком темно и слишком далеко, да и свет факелов обманчив.
Леонардо пробирался через толпу в поисках Сандро и Зороастро, пока Никколо не крикнул:
— Вот он! — и не указал на фигуру, что махала рукой и звала Леонардо. Они поспешили к Зороастро.
— Я видел, ты вроде говорил с Николини, — сказал ему Леонардо.
Зороастро взглянул на него удивлённо.
— Итак, все эти россказни о твоём изумительном зрении в конце концов оказались неправдой: в темноте ты видеть не можешь, — заметил он. — Нет, Леонардо, я не смог подобраться ни к мессеру Николини, ни к мадонне Джиневре. Зато твой друг смог. Смотри, — Зороастро указал на первые коляски шествия, что медленно ехали на юг, ко дворцу Синьории и древней церкви Санти Апостоли.
Леонардо увидел человека, который мог быть и Сандро, в роскошной коляске, украшенной флагами Пацци.
— Это Сандро, а дама рядом с ним — Джиневра, — сказал Зороастро. — А синее и белое — родовые цвета Николини.
— Что он делает в коляске Николини?
— Сам Николини скачет сразу за братьями Пацци. Возможно, он войдёт с ними в церковь и коснётся священных кремней. Весьма почётно.
— Так ты не смог подойти ближе и поговорить с ними? — сказал Леонардо. Хотя процессия двигалась медленно, в этой толпе держаться наравне с коляской Джиневры и Сандро было невозможно.
— Подойти близко никто бы и не смог. Armeggiatori Пацци тут же всадили бы мне копьё в грудь. Но Сандро видел, как я прыгал и махал ему.
— И... что же?
— И крикнул, что он встретится с тобой в «Уголке дьявола», после полёта птицы. Думаю, там он тебе всё объяснит.
— А что Джиневра? — нетерпеливо спросил Леонардо.
Зороастро пожал плечами.
Удастся ли всем нам встретиться позже? — подумал Леонардо. Но Николини, этот торговец бараниной, наверняка попытается посадить её на привязь...
— Скажи — она хорошо выглядела?
— Трудно было рассмотреть, Леонардо. Счастье ещё, что я Сандро признал. — Зороастро помолчал, словно взвешивая каждое своё слово. — Но, по-моему, выглядела она заплаканной, щёки у неё казались мокрыми. Но кто знает? Факелы отбрасывают странные тени.
— Я должен увидеться с ней! — заявил Леонардо, разгораясь гневом. Никому не остановить меня, думал он, особенно мессеру Николини; но даже в гневе — который обращал в кошмар всё, что он видел и слышал — он сознавал, что должен набраться терпения и выждать.