— Но, возможно, мне захочется поиграть? Вдруг Аделаида всё рассчитала заранее, и будет ждать меня в засаде в одном из потаённых мест? Об этом вы не подумали?
— Нет, господин, — уныло проговорил Иса. — Не подумали. Но лабиринты острова коварны и бесконечны. Если мы… Если вы заиграетесь, то, возможно, вам придётся звать помощь. А это так унизительно, господин…
— Что?! — заорал в трубку Мустафа. — Ты, сын шакала, рискнул предположить, что твой господин тупее какой-нибудь американской домохозяйки? Ты подумал, что я не найду дорогу?!
— О, нет! — взмолился начальник службы безопасности. — Конечно, нет! Вы обязательно отыщете кратчайший путь… Но, умоляю вас, наденьте на руку тот браслет, который я вам отдал некоторое время назад. Он поможет нам следить за вашими передвижениями. Вы сможете легко его отключить, если встретитесь с вашей будущей супругой.
— Хорошо. Это я могу тебе обещать.
Шейх был горяч, но ни в коем случае не глуп. Он прекрасно понимал, что его жизнь бесценна, и никогда бы не рискнул ею даже ради самой прекрасной женщины на свете.
В это самое время раздался мелодичный звон нескольких колокольчиков, обрамляющих шелковистый ковёр на стене, полог откинулся и в проёме мраморной кладки показалась смущённая Аделаида.
— А я и не знала, что ты умеешь так сердиться и даже кричать, — улыбнулась она. Однако пунцовая краснота щёк свидетельствовала о том, что девушке нелегко далась эта пустяковая фраза.
— Ты нашла меня, хабиби? — рванулся к ней Мустафа. — Ты нашла меня!
— Конечно. Ведь именно я выбрала для тебя этот номер. Ещё утром, когда мы только направились к Пу. Знаешь, до тебя в нём почти никто не останавливался. Он самый удалённый и самый непривычный для западного человека. Хотя мне лично он очень нравится. Только, пожалуйста, не держи меня так крепко за руки. У меня могут остаться синяки и тогда мама будет сердиться…
— Он не будет сердиться, хабиби!
— Будет! Ещё как будет. Ты просто не понимаешь…
— Это ты не понимаешь! Точнее, не знаешь. Сегодня утром мы подписали акду-з-завадж — это священный договор, заключенный между нашими семьями перед Аллахом, где договаривающиеся стороны взяли на себя ответственность соблюдать все обязательства, возложенные на них Всевышним. Это почти свадьба, почти никях, во всяком случае, обратного пути нет. Договор засвидетельствовали нотариус и имам.
Аделаида отшатнулась, засмеявшись и заплакав одновременно:
— Что-что подписала моя мама?
— Акду-з-завадж, аят, называй, как хочешь! У тебя нет в роду мусульман, поэтому нам не потребовалось звать твоего отца, или брата. За тебя, за твою чистоту и невинность поручился мой имам и Нани. Ну, и еще я утром разговаривал со своей мамой. Она тоже нас благословила.