Аделаида без сил опустилась прямо на ковёр. Огромные шоколадные глаза подёрнулись серебристой пеленой слёз, сердце предательски ухнуло:
— Но как же так? Как же так … быстро, так внезапно.
— Это для тебя внезапно, любовь моя. Для меня это был вполне осознанный и очень серьёзный шаг.
— Господи, скажи, что ты пошутил?
— Знаешь, хабиби, сегодня утром я подписал контракт на калым в миллиард долларов. Ты самая дорогая на свете невеста, любовь моя.
Мустафа взъерошил пятернёй волосы и так смешно пожал плечами, что Дели расхохоталась. Красавец шейх выглядел не лучше растерянной девушки. Разве что не краснел поминутно, как она. Дели обвела взглядом стены большого зала. Неужели всё это не сон, и теперь она будет денно и нощно находиться рядом с этим прекрасным принцем. Однако шейх быстро отпустил её руку и поднялся с колен, шутливо выставляя впереди себя ладони:
— Нет-нет! Только не то, что ты подумала! До нашей свадьбы еще есть пара — другая недель. И всё это время я должен буду страдать, как последний прокажённый, без возможности приблизиться к тебе, обнять тебя, поцеловать, обладать тобою, быть с тобой, дышать и жить тобой. Мы уже грешны пред моим Аллахом и твоим Богом. Ты была невинной, ты такой и предстанешь на церемонии никяха. Но только до этой поры, хабиби. Потому что потом я просто не выпущу тебя из постели.
— Что, даже невинный поцелуй под запретом? — снова улыбнулась Дели, не в силах поверить в реальность происходящего.
— Даже он, — отвёл взгляд Мустафа.
— Что, даже такое вот простое прикосновение губ? — прошептала девушка, легко поднимаясь с пола в полный рост, обвиваясь вокруг скульптурной фигуры Мустафы.
— О, Аллах, — прошептал в неистовстве шейх, и две сросшиеся воедино фигуры снова распластались на персидском ковре.
* * *
Инесса Карпинская и Агнесса пили минеральную воду на балконе своего роскошного номера. Точнее, в этот раз, двух смежных номеров, именуемых «Близнецы». Общим у этих апартаментов был только балкон. Если бы торец этих номеров можно было сфотографировать с воздуха, то изумлённому наблюдателю явилась бы картина двух огромных зародышей, находящихся во чреве матери. Зизгзагообразный балкон, на котором встретились соседки, служил общей пуповиной этой фантасмагорийной картины.
Дамы не спеша потягивали воду и чутко прислушивались к звукам, которые с нетерпением ожидали обе. К каждой из них вот-вот должны были постучать в дверь. Естественно, ни одна из соседок не хотела, чтобы другая узнала об этом визите.
— Вы цедите воду так, словно у вас ломит зубы, — не выдержала, наконец, мадам Карпинская. — Вы простудитесь, да к тому же напустите в номер комаров. Или вы кого-то высматриваете?