– Держись за решетку, – говорит она, не снимая руки с его спины.
Ей придется отпустить его, чтобы перемахнуть через ограду, но он уцепился пальцами за решетку и молчит. Она перебрасывает ноги через ограду и встает на помост, потом перегибается через ограду и переносит Линкольна, и его теннисные туфли с глухим стуком ударяются о верх. И вот он снова прилепился к ней. Она шагает под карниз, в затемненный дальний угол от двери, и наконец-то переводит дух.
18:58
Приятно стоять, прислонившись спиной к кирпичам. Она ведь так долго сидела на одном месте. Потянувшись к сумке, она похлопывает по боковому карману, где обычно лежал ее телефон. Это происходит неосознанно.
Ее телефон.
Выпустив тогда его из руки, она испытала лишь облегчение, не осознавая до конца, что ненужный предмет, который она выбросила, предмет, который привел к ней преступников, в то же время позволял ей разговаривать с мужем и поддерживать связь с внешним миром.
Теперь, что бы ни происходило за оградой зоопарка, она будет в неведении.
Это не слишком беспокоит Джоан. Внешний мир ей чужд. Чувствуя, как ее рубашка цепляется за кирпичи, и ощущая боль в левом плече от тяжести Линкольна, она с особой ясностью понимает, что они с Линкольном одни, как было с самого начала. Телефон лишь создавал иллюзию, что они не одни.
Тем несчастным в Техасе, которые всплывают сейчас лицами вниз, разумеется, все уже безразлично, но, может быть, в те же мгновения, когда она слушала, как вооруженные бандиты гремят забором из сетки, они захлебывались, пытаясь удержаться на поверхности воды.
Никто не придет. Такой вещи, как полиция, не существует.
Теперь, когда она это осознала, ситуация представляется ей более сложной.
И еще, конечно, Пол. Он, вероятно, в ужасе. Но она ничего не может с этим поделать. Пол вышел из-под ее контроля, как почти всё, за исключением того, какую дверь она откроет, куда направит стопы и насколько быстро будет перемещаться. Она обдумывает дальнейшие шаги. Самой опасной частью их маршрута она считает здание. Если преступники прячутся там или наблюдают, ей с сыном будет некуда идти. Другого входа, помимо главной двери, в зону приматов нет. Это та самая дверь, через которую они пробегали по пути в свое укрытие – идеальное, надежное укрытие, – и она идиотка, что беспечно покинула его. Ей следовало бы сейчас повернуть назад, но сын едва не трясется от голода или чего-то другого. Она в нерешительности. Сколько она будет здесь стоять, теряя время? Но чтобы попасть к главному входу, им надо пройти по узкому коридору, с одной стороны которого стены, а с другой – экспонаты за стеклом. Ни дверей, ни отворотов. Они окажутся в ловушке.