Стоять бы и стоять. Но холодно. Да и находиться надо на своем стуле слева от входа. Дежурить…
По ступеням поднимается женщина. Незнакомая.
– Вы куда? – спрашивает Назаров.
– Куда – поесть, – недовольный ответ.
– Еще закрыто. С десяти часов.
Досадливый вздох. Бормоток… Женщина спускается обратно на тротуар.
Назаров невольно начинает представлять жизнь этой немолодой, явно небогатой, нездоровой женщины, в девять утра идущей в суши-ресторан. Действительно бы стала в это время есть суши и роллы? Или просто увидела, что здесь «общепит», и решила позавтракать?
Японская кухня, конечно, вещь вкусная, но это так – время приятно провести. В последние месяцы посетителей стало заметно меньше. Раньше почти каждый вечер все три зала были битком, по пятницам так и очередь скапливалась возле гардероба. А теперь… Теперь то ли наелись этой экзотики, а скорее всего – деньги стали кончаться.
Но все равно есть завсегдатаи, и с ними Назаров здоровается с искренней радостью, словно со старыми знакомыми, и они отвечают, тепло улыбаясь. Бывает, и спросят: «Ну, как оно? Как жизнь?» – «Спасибо! Прекрасно. Проходите, пожалуйста». Менеджеры – Айдаз или Сувсана – уводят гостей в залы, и слышна их почти дружеская беседа.
Да, знакомые лица, знакомая обстановка, знакомые блюда – важная штука. Ощущение прочности хоть в чем-то… Иногда возникает уверенность, что всё вокруг вертится, почва уходит из-под ног, и вот-вот это верчение одолеет, и ты пропадешь в вихре событий, а вернее – пустого хаоса…
И вот этот стул с противогеморройной подушечкой дорог Назарову не меньше квартиры, семьи. Какая-то его часть бунтует, не соглашается, стыдит – «как можно сравнивать!» – но это так. И Назаров, высокий, крупный, представительный мужчина сорока семи лет в не новом, но еще придающем солидность костюме боится лишиться этого стула. Боится до ледяного пота…
Невысокая молоденькая уборщица, киргизка Нурзат, быстро вошла в вестибюль и стала протирать затоптанный пол шваброй. Назаров взглянул на часы в мобильнике. Ого, уже без десяти. Вот-вот откроются.
– Как, Нурзат, дела? – говорит Назаров, давно привыкнув к странным именам, не спотыкаясь на них.
Мгновение назад туповато-напряженное лицо девушки становится приветливым, и она бодро отвечает:
– Хорошо!
– М-м, это хорошо… И куда думаешь пойти, когда нас тут прикроют?
– Не знаю, – не теряла бодрости Нурзат. – Наши устроят.
– Кто – ваши?
– Ну, это, люди наши. Земляки.
– Понятно. Ладно…
Земляки. Земляки не бросят. На чужбине, в чужом краю. Поддержат, помогут, устроят. И русские, знал, помогают друг другу за рубежом. Брайтон-Бич, русская мафия… Хе-хе…