Теперь мы топтали фланги без собак.
– Мы, получается, крепче, – ворчали. – А не боятся, что мы так же?
– Я, когда в армию шел, боялся дедовщины всякой или что куда-нибудь в горячую точку пошлют. Не думал вот так подыхать – постепенно и каждый день…
– Ну есть же наказание: сгнить в нарядах.
Да, силы иссякали. Почти не удавалось спать восемь часов без перерыва, – если не было наряда, то случалась сработка.
Сработка – это смысл существования любой заставы. Сработка – значит, что-то случилось и нужно бросаться в оружейку за автоматом, хватать у дежурного магазины с боевыми патронами, заскакивать в кузов грузовика, в «уазик» и мчаться одним в заслон, другим к месту сработки. Искать нарушителя границы, ловить, встать на его пути…
На нашей заставе сработки происходили из-за лопнувшей от старости колючей проволоки на заборе, тянущемся вдоль КСП, какого-нибудь замыкания, перепада напряжения в блоках… Иногда забор пытались преодолеть лоси, медведи, росомахи, лисы… И тогда на табло в дежурном помещении зажигался номер участка, где произошла эта попытка (или замыкание, обрыв), а по помещениям, территории разливался выворачивающий душу вой сирены…
Раньше в любое время суток бежали за оружием, заскакивали в машины с удовольствием, чувствуя себя защитниками родины. А теперь дежурный по заставе скорей убавлял громкость сирены и шел в канцелярию докладывать дежурному офицеру. Дежурный офицер, матерясь и проклиная всё на свете, сам решал, отправлять ли и заслон, и тревожную группу или достаточно только тревожной, которая проверит, что там случилось, починит систему, чтоб не сиренила…
Посылать в заслон – растягиваться вдоль просеки на пути потенциального перебежчика в чужую страну – было просто некого.
Но даже короткого воя сирены ночью хватало, чтобы надолго отбить сон – лежали и прислушивались, разрастется она, заполняя все уголки, и дежурный заорет: «Застава, в ружье!» – или обойдется… Да и холод не давал уснуть: не спасали и несколько одеял. Дрова расходовали экономно, к тому же они были сырыми, горели плохо. Плеснешь солярки, вроде вспыхнут, а через десять минут снова только дымят…
Спали все в одном кубрике из четырех, чтобы было теплее. Но какое тут тепло, если на улице под минус двадцать, дует ветер и батареи чуть теплые?..
А в восемь утра – наряды по охране ГГ (государственной границы). В любое время года, в любую погоду, была ли ночью одна сработка или их было двадцать, бодр ли ты или еле стоишь на ногах, спускайся в дежурку, снаряжайся и – в комнату приказов, где офицер искренне-торжественно или вымученно-торжественно объявляет: