Седой, от старости ленивый Шайтан недовольно высунулся из будки, заворчал, будто спрашивая, зачем хозяин появился в такую рань. Чего не спится…
– Пойду карасиков… может, удастся натаскать, – непослушным еще языком объяснил Сергей Юрьевич, выбирая из ящика под навесом подходящую банку для червей.
И Шайтан, удовлетворенный ответом, широко, во всю пасть зевнул, спрятался в своем домике. И даже не шевельнулся, когда минут через пять хозяин с удилищами на плече, скрипя ведерком, прошел мимо, открыл и закрыл калитку.
Еще недавно пруд был красив и живописен; на песчаном берегу слева от плотины имелся песчаный пляжик, где с мая до сентября лежали-загорали местные и приезжие, а на мостках женщины полоскали по вечерам белье в чистой воде. Но выдалась в позапрошлом году небывало снежная зима – избы завалило чуть не по окна, по обочинам улиц стояли сугробы, как крепостные стены; начальство испугалось наводнения и, не слушая стариков, пруд велело спустить.
Осталось от пруда в ту весну лишь руслице речки Лугавки и болотце с плитами льда вокруг. Рыба частью ушла вниз, а в основном ее переловили острогами, а то и прямо руками. Мешками таскали… Весна же, как и пророчили старожилы, получилась долгой, недружной – зря, значит, спускали, разорили пруд.
Караси с окуньками более-менее развелись, а вот карпов, кажется, ни одного не уцелело. Не играют они больше в жаркий день, подпрыгивая над водой золотистыми оковалками, тревожа гусей и заставляя сердце Сергея Юрьевича выплескивать в кровь что-то, отчего хочется спешить куда-то, охотиться, чувствовать себя хищником – что-то такое, без чего мужик как бы не совсем и мужик…
Теперь на пруду тишь да гладь. Изредка лишь шарахнутся дружно у самого берега вглубь испуганные мальки, но это так – будто пригоршню песка по воде сыпанули.
Ладно, бог с ней, с рыбой. Рыба – дело наживное. Беда, что стал пруд после той весны зарастать, киснуть, пованивать. Пятачок густых камышей, где традиционно гнездилась семейка-другая диких уток и в мае бились, выпуская икру и молоку, караси, потихоньку стал расползаться вправо и влево, а вдоль берега образовалась полоса напоминающих елочки водорослей и салатового цвета точек ряски. Пляж съежился, купаться отваживались совсем немногие.
Перед тем как закачивать воду, Сергею Юрьевичу приходилось разгонять эти «елочки» граблями, вставлять меж двух жердин сетку от «камазовского» фильтра, а уж в него бросать хоботок насоса. Иначе насосется «Кама» водорослей и мусора и перегорит… Да и рыбачить стало теперь неприятно – как в болото крючок кидаешь, и пойманная рыба вялой, больной кажется, с запашком тухловатым.