– Перестань, слушай!.. – Сергей схватил ее за руку, остановил.
– Ну-ка! – Она выдернула руку, но осталась на месте. Стояла и смотрела мимо Сергея.
– Таня, а помнишь, – заговорил Сергей душевно, с грустинкой, но явно и с усилием, – помнишь, как мы тут сидели на лавочке? И никак не могли расстаться… Сколько лет рядом была, а увидел в конце только… То есть – так увидел.
– Как?
– Ну… По-настоящему.
Татьяна усмехнулась.
– А что?! – всплеснул руками Сергей, ударил ими о пальто. – Не веришь? Да! Я честно всё говорю. Честное слово! – Не замечая новой усмешки, он стал предлагать убеждающим и от этого жутковатым, нездоровым голосом: – Таня, послушай, а давай так… Ты окончишь школу, получишь аттестат, и вместе поедем, поступим… В Иркутск или в Красноярск. Да, Тань? Вместе… Ведь как мы так, друг без друга…
– Подожди, ты как-то говоришь, будто у нас что-то было. А ничего у нас не было. И нечего фантазировать, людям внушать. И так все считают, что я подруга твоя. А – не надо. – Голос ее стал угрожающим. – Не надо этого делать, Сережа. Понятно?
– Уху, я понимаю, – мелко, как во сне, закивал он. – Но… Давай поговорим нормально. Ладно? Давай? – Она не ответила, но и не уходила. – Вот смотри… Я теперь другой… Я исправлюсь. Съезжу туда, дела сделаю, и всё хорошо будет. Гонорар обещают за книгу. Деньги… А летом вместе поступить постараемся. А?.. Бли-ин! – Лицо его вдруг искривилось. – Еще же армия! Й-ё-о… – Достал сигареты, судорожно, дергано закурил, сделал несколько быстрых затяжек и махнул рукой: – А, ладно, Тань, не слушай меня. Пускай… Всё понятно…
– Что тебе понятно опять?
– Что ничего не получится. Всё – херня.
– Ну что ж. – Она поиграла плечами. – Не отчаивайся, друг мой, надейся на лучшее.
– Злая ты стала какая.
– Хм! Да у тебя научилась. Сам говорил, что нужно быть злым, чтоб в жижу не превратиться. Вот я и стараюсь.
Сергей поморщился:
– Ну перестань. Я же не в этом смысле. – Он смотрел на девушку, пытаясь поймать ее ускользающие глаза. – Да, – заговорил другим, упругим, готовым сбиться на крик голосом. – А разве не так? Только злость дает настоящие силы. Говорят: любовь созидательна, без нее – ничего. Да фигня! Любовь-то и убаюкивает, даже несчастная любовь, безнадежная. Людям нравится своими страданиями наслаждаться… И у меня так же последнее время. Вот взял и влюбился. Думаешь, легко? Приятно, что ли?.. Раньше шел, кулаки сжимал, мир видел, как он есть, трезво, а вот… А теперь люблю и… и всё у меня сместилось.
– И кого это ты у нас любишь?
– Не кокетничай, ты знаешь… Видишь.
– Люблю ее, но странною любовью, – пропела Татьяна и поморщилась. – Не надо, Сережа. Так не любят, так грузят. Мне через пять минут общения с тобой жить просто не хочется.