- Наименьшее кратное - уравнение экономического отношения, а умножение рост богатств: прежде чем множить богатства - равнение по наименьшему кратному: фронт единый.
Профессор, не слушая, над опустевшей доскою, приподнял ладонь:
- Чорт дери, - попал в "пат": и ни шах, и не мат.
Атмосфера уюта - висела; и стало - немного смешно, чуть-чуть жутко.
И киерко.
10.
Уж Митя и Грибиков выбиралися из горлодеров базара - к Арбату, проталкиваясь в копошащемся и гнилом человечнике; перессорились пространства, просвеченные немигающим очерком медноцветного диска.
И вот - неизбежный Арбат: громобойная улица.
Остановившийся Грибиков, еле справившись с чохом, уставился в Митю нагноищами лиховещавых зрачков:
- Много, стало быть, у вас книжиц.
И - да: не лицо, а кулак (походило лицо на к 1000 улак - с носом, с кукишем) выставил Митя:
- А вам что?
Казался надутым купырзою:
- Я вот думаю, коли вы раздаете такие изданья наук, с позволения вашего, так, что и даром... Чахоточный красноплюи разводит.
- Что?
- Этот вот - Грибиков показал: кто-то кашлянул кровью.
- Продашь.
- А его бы пора на Ваганьково, - неответствовал Грибиков; и, пройдя шагов десять, обчхался.
- Чихач... Стало, батюшка - не снабжает деньжатами? - продолжал он мещанствовать:
- Денежки нынче и крысе нужны - злохотливо прибавил.
- Не очень, - как видите...
- Что?..
- Не снабжает...
- Какой приставала, - подумалось Мите, - отделаться бы... Но лицом показал тупоумие.
- Не разумею я - пуще примаргивал Грибиков, - был бы оравистый, многосемейный ваш дом; а то сам, да мамаша, да вы, да Надежда Ивановна; проживает сам - четверт, а деньги жалеет.
И Грибиков покачал головой.
- Ну, прощайте, мне надо тут - отвязывался Коробкин.
Едва отвязался.
А Грибиков тут же свернул Притетешинским Кривогорбом; потек в горлодеры базара с какою-то целью опять, соображая его занимавшее обстоятельство (брал не умом, а усидкою, подмечая и зная про всех), правил шаг в распылищи, где те-же белесые купчики облапошивали несознательных граждан; расталкивался по направлению к тяжелому старику, - тому самому букинисту:
- Вы мне покажите, отец, сочинителя Спенсера, том второй - этот самый, который барченок оставил: - даю две полтины.
- Рупь с четвертью.
Поговорили и сторговали; почесывались:
- Стало носит?
- А што? Все таскается: сорок книжек спустил, я так думаю, что уворовывает.
- Родителевы! Профессором, богато живет, - енарал; я давно подмечаю, - со связками малый из дому шатается по воскресеньям; смотреть даже стыдно.
- А все они так: грамотеют, а после - грабошат; отец, ведь, грабошит: я знаю их.