— Но тогда вы еще…
— Нет, не подозревали. Собрались, чтобы помолчать. Помолчать и вспомнить Жанну. Нам всем ее очень не хватало. А вот когда погибла Ира… Я был там. Никогда не забуду. Это что же такое нужно было положить в тот крем, чтобы она умерла? И кто бы такое мог…
Алла как нельзя кстати подала мне сигарету, и я закурил, отводя глаза.
Конечно, я не стану рассказывать ей о том, что после смерти Жанны Ира оставалась у меня каждую ночь. Сначала на правах подруги. А потом уже… Ну, сами понимаете. Пусть вместо любви нас связывало общее горе, но мы помогали друг другу справиться с ним. Это продолжалось около месяца. И в одну из наших совместных бессонных ночей Ира высказала мысль о расплате. Намекнула, что собирается бросить рекламу, потому что расплатиться придется каждому из нас. Она любила нетрадиционный взгляд на вещи. Лечилась только средствами народной медицины, ела разные зернышки и травки, говорила — полезно, а все представления о жизни почерпнула у Луизы Хэй.
Нас с ней связывали лишь воспоминания о детстве, о Жанне и постель. Но, честное слово, за месяц я привязался к ней, она была неплохим человеком. Добрая, отзывчивая, сентиментальная немного. И когда я ее увидел мертвой с обезображенным лицом, я испытал настоящий ужас. Перед смертью, перед нашей вчерашней близостью и еще перед тем человеком, который стоял за этим. Глядя на неподвижное тело Иры, я впервые понял, что ее смерть, как и смерть Жанны, возможно, дело рук одного и того же человека. Но Алле это знать было не обязательно. Об этом даже Эля не догадывалась. Никого не осталось, кто мог бы поведать ей об этой моей короткой любви. К чему ворошить прошлое, тем более что нет на это никаких причин.
Алла, щадя мои чувства, отвернулась к плите и возилась теперь с чайником. Справившись с нахлынувшими воспоминаниями, я подошел к ней сзади и крепко обнял. Она вздрогнула и через мгновение отвела мои руки и тихо напомнила:
— Ты не закончил.
— Знаешь, я много думал о парадоксах нашей жизни, после того как встретился с тобой.
Есть пословица: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Вот и у меня так…
Сообщать Эле о гибели Иры пришлось мне. Она сначала забилась в угол от ужаса, но просидела так недолго, стала носиться по комнате, собирать вещи. У нее началась истерика. «Не хочу, — кричала, — быть третьей. Я одна осталась. Теперь моя очередь».
И вот тут я подумал, что она права. Что здесь не слепой случай, а чья-то злая воля. Эта мысль привела меня в негодование. То есть кто-то убил мою сестру и сделал это так, что мне и в голову не пришло что-то предпринять. А мне Жанна часто снилась. Почти каждый день с тех пор, как ее не стало. И все что-то говорила мне. Только было не разобрать — как в телевизоре с выключенным звуком. Так вот, она мне пыталась сказать: найди его. Найди его, иначе он не остановится.