Первое время все ели молча. Потом Платон отодвинулся от стола, шумно вздохнул, и осмотрел остальных.
Глаша ела кашу. На краю тарелки лежала одинокая подгоревшая шкурка. Девушка явно скромничала. Демид тоже наелся. Он раздобыл где-то щепочку и теперь ковырялся в зубах.
Шатун шумно допил очередную кружку, со стуком определил её на стол и обвёл общество весёлым взглядом. Остановился на Демиде, подмигнул, и без всякого вступления начал.
– Что, малец, небось, думаешь, кто же я такой? На охотника не похож, на земледельца тоже. Да и не из господ.
Никакой реакции на эти слова не последовало, но, похоже, рассказчику она была и не нужна. Он снова обвёл стол полным гордости взглядом и торжественно заявил:
– Я драконобой.
– Кто? – переспросил Платон.
Про ковбоев он знал. Это те, кто коров пасёт. Но драконобой…
– Ну, охотник на драконов, – немного разочарованно пояснил Шатун.
– А много ты драконов пришиб, дядя? – весело поинтересовался Демид.
– Семерых, – Шатун сказал это так, что ни у кого не возникло сомнений в правдивости его слов. – Сюда вот за восьмым пришёл, да, видать, поздно. Лет на сто замешкался.
Охотник рассказывал всё это, обращаясь к мальчишке. Видимо, понимал, что он самый благодарный слушатель. И вопросы задаст в нужном количестве, и восхитится где надо. Так и оказалось.
– Как так? Почему поздно? – спросил ученик. Глаза его горели.
– Заматерел змей. Огнём пыхать начал. А тут уже не моя работа, а жрецов Перуновых.
– Ты видел?
– А то! – рассказчик приосанился. – Как вот тебя сейчас. Как есть вчера утром.
– И какой он, дракон?
Рассказчик неторопливо налил себе из кувшина, шумно выпил. Потом довольным взглядом оглядел аудиторию. Платон краем глаза заметил, как к соседнему столику присели трактирщик и женщина в переднике. Похоже, жена. Они тихонько подошли, стараясь не шуметь, выдвинули лавку и синхронно опустились на неё. Трактирщица тут же достала что-то из кармана передника и сунула в рот. Ну только попкорна не хватает, подумал Смирнов.
Шатун ещё немного помолчал и обратился на этот раз не к мальчишке.
– Драконы, они древний народ, – сказал он, глядя на Платона. – Пришли в мир ещё когда не то, что людей, а и солнца-то не было. Потому и зовутся так, что кон свой до самого Ярилы-Ра начали. Сейчас, какие живы, ютятся в пещерах поглубже, потемнее да похолоднее. Чужие они на земле, хоть и летать могут. И живут вовсе не теплом солнышка, как мы, а своим, нутряным огнём. Злым и жестоким.
– А я слышала, что они умные. Прямо как люди, – подала голос Глаша.
– Умные, это да, – тут же переключился на девушку рассказчик. – Но не как люди. Скорее, как крысы. Человек, он ведь для чего живёт?