– А что же ты не остался? – спросил Платон. – Мы то тебе не родня, да и идёшь ты сам не знаешь, куда.
– Ой, дядя Платон. Да кому я там нужен? – огорчённо сказал Демид. – Они и так в лесу живут почти впроголодь. И я ещё появлюсь как суслик из норы. Сам никто и звать никак.
А когда солнышко скрылось, появился он. Змей…
Глаша и Демид уже легли, а Платону не спалось. Он сидел на берегу, под раскидистым клёном, вспоминал Беляну и смотрел на небо… Потому и заметил скользящую в темноте тень. Потом очертания её сменились, и до Смирнова донёсся далёкий басовитый хлопок. Следом ещё один.
Запоздалые лучи еле вырисовывали контуры широких крыльев на тёмном фоне неба. Сначала Смирнову казалось, что это движется облако и только когда тень сделала над ними круг, молодой человек понял, что видел того самого «огнючего» змея.
Стараясь двигаться незаметно, он пробрался в лагерь и разбудил спутников.
– Тихо. Не шумите. В небе над нами дракон.
– Ой! – пискнула Глаша.
– Где? – выкрикнул спросонья Демид.
Неизвестно, то ли вскрики их выдали, то ли движение. А может, змей каким-то своим чутьём заметил людей и потому начал снижаться. Через минуту он кружил уже над самыми деревьями.
Ощущение было как при посадке вертолёта. Мощные порывы от взмахов норовили сбить с ног, стволы скрипели, ветви качались, щедро рассыпая листья и мелкие веточки. Хлопки такими огромными крыльями били по ушам и глушили все звуки. Теперь таиться не было смысла.
– Отходим! – прокричал Платон.
– Куда? – в самое ухо спросил Демид. – Он всё сожжёт и не поморщится.
– Надо среди камней спрятаться.
К чести Глаши, она ничем не выдала свой страх. Девушка, стиснув зубы, старалась держаться поближе к Платону и вместе с тем не мешать. Перебежками добрались до ручья и спрятались между крутым склоном и группой крупных камней с острыми краями, похожих на обломки красно-бурой скалы.
Из лагеря сбежали, прихватив лишь то, что оказалось под рукой. Платон взял мешок с мечом и бронью, Демид зачем-то одеяло, а Глаша неслась, прижимая к себе котелок с остатками ужина.
– Ну, с голода не помрём, – глядя на девушку, отметил Платон.
Никто не улыбнулся. В этот момент змей полыхнул. Причём, на брошенный лагерь чудовище не обратило внимание. Струя ревущего огня была направлена на камни, за которыми спрятались путники. На секунду стало светло и очень жарко, несмотря на то, что стояли они, укрывшись за каменной толщей. Когда пламя стихло, стало слышно, как потрескивает, остывая, гранит. На ощупь камень стал тёплым даже с обратной стороны.
Это какая же температура и интенсивность, с пониманием прикинул Платон. Наверное, можно чугун плавить. Что же у этой твари в глотке творится, раз не поджаривается? Не иначе, полость рта шамотная или асбестовая. Эти размышления не могли помочь в одном – как выжить. Понятно же, что близко к себе с мечом змей их не подпустит.