Следующий месяц принёс большие изменения. Фёкла Марковна наконец-то начала получать деньги от имения, что, конечно же, сказалось на её настроении. Платона в доме уже считали почти своим, Катя даже не стеснялась ругаться с ним и вообще относилась как к старшему брату.
На рынок Смирнов ходил ежедневно, отчего отношения с Айдаром только улучшались. Всё чаще, приходя на торговое место, он встречал Глашу. Вот и сейчас, ещё подходя, Платон услышал звонкий смех девушки и голос татарина.
– Доброе утро, батюшка, – вежливо поклонилась девушка, едва он подошёл, и тут же повернулась к соседу. – Ну, я пойду, Айдарчик?
Татарин степенно кивнул, и девушка мышкой шмыгнула в нарождающуюся толпу.
– Слышал, ещё одна барышня пропала, – сказал Айдар вместо приветствия.
Платон посмотрел, ожидая продолжения, но сосед переключился на другую тему.
– А что, друг, – неопределённо посмотрел татарин и неожиданно спросил, – если я на Глаше твоей женюсь?
Платон чего-то подобного и ожидал. А чем ещё могли кончиться в этом мире почти ежедневные свидания? Причём, его девушка явно избегала.
Началось это неприятие месяц назад, когда Платон спросил, не брала ли Глаша его меч. Девушка мгновенно покраснела, буркнула: «Нет, батюшка. На что он мне?» и постаралась незаметно сбежать. Смирнов взял скрытницу за руку, начал выпытывать. Но все усилия привели лишь к водопаду слёз и неопределённым всхлипываниям. Понятно, что девушка что-то скрывает, но как добиться правды, Платон не знал.
Если исчезновение меча всё-таки дело рук Глаши, логично предположить, что она же и подложит его обратно. В какие-то корыстные мотивы с её стороны Платон не верил. Раз в неделю, по пути из имения, он заезжал в рощу, но меч на месте не появлялся.
И вот теперь выясняется иная причина глашиной замкнутости – девушка влюбилась в татарина. И чувство их, похоже, взаимно.