В нырянии Анриетта преуспевала не меньше, чем в плавании. Грациозно взмахивая стопами, будто настоящим рыбьим хвостом, она без всплесков исчезала под водой и всякий раз выныривала там, где ее никто не ждал. Детвора захлебывалась от восторга…
Рандольф так и не мог прийти в себя от жарищи. Когда Хэддл вернулся с матерью малыша на берег, коммерсант, задетый очередной колкостью в свой адрес, принялся что-то опять отстаивать. И тут же сцепившись с Хэддлом опять из-за книги, которой в данный момент он подпирал, распластавшись на полотенце, затылок, на этот раз они решили друг друга доконать.
Достойного отпора Хэддлу Рандольф дать не мог и только отгораживался от нападок невнятным бурчанием. Он просил оставить его в покое. Попахивало ссорой. Впрочем, никто из нас больше не обращал на них внимания. Кровь себе портил разве что К., будто был виноват, что знакомых его раздирает подобная неприязнь.
— Послушайте, оба… Сегодня вечером этим вашим шедевром я растоплю печку! ― пригрозил К.
— Еще печку осталось растопить… для полного счастья! ― огрызнулся Рандольф.
— Джон, ну, в чем дело? ― взмолился К.
— Я не могу ему объяснить, представь себе, что автомобильные покрышки не могут плавать. Тот, кто утверждает такие вещи, или фантазер, и таких лечить надо, или прохвост… запудривающий мозги не только Рандольфу, ― непримиримо ворчал Хэддл.
— Ну, и что?.. Что с того, что они плавают? ― безвольно арбитрствовал К.
— Покрышка не может плавать. В воде резина тонет! ― сказал Хэддл.
— Чушь собачья! С чего это она должна утонуть? ― стоял на своем Рандольф.
— У резины удельный вес выше, чем у воды, поэтому и тонет.
— Смотря у какой, ― упрямствовал разморенный американец.
— Ты хочешь сказать, что эта ласта, если я брошу ее в воду, поплывет по течению? ― Хэддл показал на пару синих ласт хозяина, которыми никто не мог воспользоваться из-за их исполинского размера, как минимум сорок пятого.
— Поплывет, ― ответил Рандольф.
— Хватит вам! Из-за ласты… ― мирно попросил К.
Тут К. поднялся, схватил с травы одну из ласт и, чтобы положить конец диспуту, прошагал к воде и швырнул ее в воду. Ласта исчезла под водой.
— Ну, вот… Нырять кто будет, зубоскалы? ― К. простосердечно улыбался.
Анриетта отсадила сына на полотенце.
— Я достану! Вы присмотрите за ним!
И она кинулась к воде. Зайдя левее по течению, где берег был чуть выше, чем на отрезке пляжа, ― ласту должно было снести, ― Анриетта выбрала подходящий бугорок, разбежалась и прыгнула, плавно взмахнув стопами. Все мы с некоторой неловкостью и любопытством смотрели на воду и ждали.