Андрей оглянулся, окинул взглядом своих бойцов, слишком дорого заплативших за выход к железной дороге, — тёмные от пота и пыли гимнастерки, изнуренные лица. Нет ни продуктов, ни боеприпасов. Оставалась последняя возможность вырваться к своим. Для этого надо взять станцию, захватить подвижной состав и, не дав немцам опомниться, проскочить через фронт. Самохин снова и снова мысленно проверял все детали намеченного плана.
Группа сапёров послана, чтобы взорвать полотно дороги в нескольких километрах к западу от станции. Сделать это необходимо, чтобы фашисты не смогли выслать подмогу по железной дороге. Ветрову с двумя взводами поручена самая ответственная часть операции — захватить диспетчерскую и радиостанцию, отрезать связь. Стоит промедлить какие-то секунды, вся операция сорвётся. В ходе боя надо не повредить пути и паровозы, сохранить свои поездные бригады (нашлись среди бойцов его отряда и кочегары и машинисты). Надо в считанные минуты погрузиться и обеспечить отправку на восток, по крайней мере, двух эшелонов. Один из них — товарняк с советскими военнопленными и почему-то гражданскими — женщинами и подростками. Второй — воинский. Если это удастся, надо будет переодеть в немецкую военную форму часть своих красноармейцев и выставить их как охрану на тормозных площадках, в тамбурах вагонов. Надо… ещё очень и очень много разных «надо», важных и просто необходимых, требовалось учесть: без выполнения хотя бы одного пункта рушился весь план.
Наблюдая за напряжённой жизнью станции, взвешивая все «за» и «против», Андрей услышал, как кто-то, задыхаясь, поднимается к нему по склону оврага, узнал Осинцева — одного из немногих уцелевших в последних боях защитников заставы Береговой.
— Товарищ старший политрук! Скорей! Они его расстреляют!
— Кого расстреляют? Кто?
— Нашего лейтенанта Петрунина!
— Немцы? («Откуда здесь взялся Петрунин? Хотя ничего удивительного: все, кто попал в окружение, пробираются к железной дороге».)
— Да нет, свои. Начальник штаба нашей комендатуры капитан Богданов.
«Оказывается, и начальник штаба здесь? За что же Петрунина расстреливать?»
Немало озадаченный такой новостью, Андрей съехал по склону оврага, приказал всем, кто был поблизости, бежать за ним, направился вслед за Осинцевым вдоль оврага. Там, где один из отрогов узкой лощиной уходил в лес, Самохин поднялся по склону, увидел картину, заставившую его остановиться. На небольшой поляне перед группой вооружённых солдат стоит под огромным раскидистым дубом молоденький лейтенант Петрунин, тот самый, что так и не вернулся на заставу, когда Андрей послал его искать штаб отряда. Двое красноармейцев спешно роют яму неподалёку от лейтенанта. Петрунин срывающимся голосом говорит: