— Товарищ капитан, я не изменял! Меня послали на связь в штаб отряда. Мы отстали из-за проклятого карбюратора. Продували жиклёры… Я не изменял!..
Андрей вместе со своими бойцами выбежал на поляну, крикнул:
— Богданов, отставить! Что делаешь! Сейчас же прекратить!
Услышав знакомый голос, а затем и увидев самого Андрея, Петрунин встрепенулся, бросился навстречу:
— Товарищ старший политрук!
— Назад!
Но окрик Богданова не остановил Петрунина. Обернувшись, лейтенант крикнул ему срывающимся мальчишеским голосом, в котором звучали и обида и торжество:
— Вы что, не узнаёте? Вот же наш замполит, старший политрук Самохин! Он меня посылал. Он всё скажет! Товарищ старший политрук!..
Бойцы, окружавшие Богданова и прибежавшие с Самохиным, взяли оружие на изготовку, но, увидев, что их начальники знают друг друга, пока ничего не предпринимали.
— Богданов! Слушай меня! У нас считанные минуты. Сейчас начнём штурмовать станцию. Уверен — с Петруниным какая-то ошибка. Скажи, где штаб отряда? Где наши? Что с семьями?
Богданов неожиданно зло и замысловато выругался.
— За вооружённое вмешательство в исполнение приговора ты мне ответишь!
— Ладно, отвечу. Скажи только, где наши? Что знаешь о штабе отряда? Где семьи?
— А ты мне можешь сказать, где наши, где штаб отряда, где семьи? Нет? Не можешь? Вот и я не могу!..
Понимая, что сейчас не время препираться, Самохин спросил:
— Сколько у тебя бойцов?
— Около роты.
— Бери на себя задачу блокировать шоссе. Как только захватим станцию, грузитесь в эшелоны вслед за нами. Попытаемся вырваться из мешка.
— А кто ты такой, чтоб командовать? Кто тебе дал право?
— Командующий фронтом, — отрезал Самохин. — И попробуй не выполнить приказ! У меня больные и раненые. Как начальник сводного отряда, приказываю: своей группой удерживать шоссейную дорогу до тех пор, пока не отобьем станцию и не погрузим раненых. Выполняйте! Петрунин, пойдёте со мной!
— Ладно, — не глядя на Самохина, буркнул Богданов. — А за этого изменника, — кивнув в сторону Петрунина, добавил он, — ты мне ответишь перед военным трибуналом!
От развалин водокачки, где проходила шоссейная дорога, послышалась частая стрельба, раздались взрывы гранат, короткими торопливыми очередями зататакал станковый пулемёт.
Напряжённо прислушиваясь, Андрей ждал, что вот-вот и с западной стороны ударят взрывы. Взрывов не было. Операция начиналась раньше, чем было назначено, и совсем не так, как намечалось по плану.
Самохин подал команду: «За мной!» — устремился вдоль оврага к тому месту, откуда был удобный выход к железнодорожному полотну. Он слышал, как, тяжело дыша, вслед бежали десятки людей. Станция охранялась, и каждый понимал, что первых, кто появится на полотне, встретят пулеметы. Но в то же время все твёрдо знали, что это последний шанс выйти из окружения, прорваться к своим. Лишь выбежав на железнодорожное полотно, Самохин услышал, как тяжело рвануло воздух в западной части станции, тут же увидел старшину Ветрова, выскочившего с солдатами из помещения дежурного. Часть красноармейцев блокировала станционные постройки, несколько человек выволакивали на перрон какое-то станционное начальство. Охрана, беспорядочно отстреливаясь, уходила к лесу.